— Я уши-то и развесил! А потом выяснилось, что ты мстила какому-то козлу — с моей помощью. С тех пор я твоим сладким речам не верю!

Они подошли к кафе в тот самый момент, когда дождь хлынул как из ведра. Никакой зонт их не спас, и они промокли в мгновение ока. Смеясь и подгоняя друг друга, они наконец-то проскользнули в дверь и принялись шумно отряхиваться. Потом Олег помог Тане снять плащ, а сам стащил пиджак и перекинул его через плечо.

— Признайся, Олег! Несмотря на то что Регина — невеста Виктора, она тебя влечет, — выпалила Таня, входя в полутемный зал.

Здесь было тепло и душно. На столах мерцали крошечные огоньки свечей с запахом лаванды.

«Глупая, меня влечешь только ты», — мысленно возразил ей Олег.

Сегодня Таня казалась ему особенно красивой. Он заметил всё — и ее чудесное платье, и медальон в стиле ар-деко, купленный в каком-нибудь маленьком магазинчике и наверняка доставивший ей удовольствие, помаду винного оттенка, которая выглядела роковой на ее губах…

У него внезапно запылали щеки — он ощущал, что в нем пробудились те чувства, которые Таня однажды увезла с собой в Париж. Теперь они вернулись к нему — еще более сильные, полнокровные. И эти чувства вдруг обрели такую определенность, что он едва не застонал. Это его женщина, его любовь! Он больше никуда ее не отпустит. И он обязательно произнесет слова признания. Если ей нужно, чтобы он громко говорил о своей любви, — он заговорит…

Тем не менее эти слова так и не вырвались наружу. Ему хотелось, чтобы Таня как-нибудь помогла ему сделать первый, трудный шаг.

«Неужели ты не видишь, как я люблю тебя? — продолжал молча взывать к ней Олег. — Я много лет жду, что ты обратишь на меня внимание, а ты смотришь в сторону. На кого угодно — только не на меня!»

Но Таня никак не реагировала на его внутренний монолог — она была настроена на совершенно другую волну. И все же Олег знал, что на этот раз ему удастся с нею объясниться. «В любви не бывает «несвоевременных моментов», — подбадривал он себя, — ждать и подгадывать — провальное дело». И еще он чувствовал, что все сделает правильно, и Таня обязательно ответит на его чувство. Не может не ответить! Они не зря столкнулись сегодня под проливным дождем в самом центре огромного города! Олег посчитал их встречу знамением свыше, и это придало ему уверенности в себе.

Столик, за который они уселись, располагался в небольшой нише и вполне годился для приватного разговора. Но Олегу этого было мало. Ему хотелось бы, чтобы все люди вокруг исчезли и они с Таней остались абсолютно одни — только он и она. И тогда он взял бы ее за руку, заглянул в глаза и во всем признался. В том, что любит ее давным-давно и больше не собирается скрывать свои чувства. Он сказал бы, что никакая даже самая распрекрасная красавица не сможет сравниться с ней, Таней. Потому что лучше нее нет никого на белом свете. И если сейчас она даст ему хоть маленькую надежду, все в его жизни изменится раз и навсегда.

— Ты сам-то понимаешь, что ты делаешь? — спросила Таня, глядя на Олега пытливым и в то же время печальным взглядом. В ее глазах отражалось пламя стоявшей между ними свечи, и от этого они казались Олегу глубокими и таинственными.

— А что я делаю? — переспросил он.

Таня улыбнулась грустной улыбкой, от которой у Олега внезапно защемило в груди. Глаза у нее были серые, с легкой голубизной. Когда она надевала что-нибудь синее, голубизна становилась яркой и пронзительно чистой. Сейчас на ней был тускло-голубой шарф, завязанный как-то особенно — по-французски! — и глаза приобрели новый оттенок. «Будто в синем небе ложкой размешали белые облака», — подумал Олег, ощущая в душе странную тоску.

Занятый своими собственными мыслями, он уже успел позабыть суть предстоящей им беседы.

— Ты упускаешь Регину! — с чувством воскликнула Таня. — Однажды ты уже проделал этот фокус со мной, а сейчас пытаешься его повторить. Скажешь, нет?

— Да, тебя я упустил, это точно, — согласился Олег.

Таня не услышала в его голосе ни тени печали, и это ее ужасно огорчило. Она никак не ожидала, что Олег будет с ней до такой степени откровенен. И совершенно спокоен. «Кажется, мой поезд ушел уже очень давно, — подумала она обреченно. — Вокзал опустел, на скамейках лежат вчерашние газеты».

— Ты ведь понимаешь, что я вмешиваюсь на правах старого друга? — спросила она, сурово сдвинув брови.

— Подруги, — поправил Олег, подперев щеку рукой. На губах его блуждала легкомысленная улыбка, которая вовсе не соответствовала выбранному Таней серьезному тону. Он понимал, что сейчас она обязательно на него рассердится, но ничего не мог с собой поделать. Его страшно забавляла сложившаяся ситуация — он собирается объясниться Тане в любви, а она пытается сосватать ему другую. Ей наверняка кажется, что она выполняет свой долг, пытается его спасти.

«Тоже мне, спасительница», — с нежностью подумал он и твердо решил, что сегодня непременно ее поцелует. И у этого поцелуя будет двадцатилетняя выдержка и неповторимый вкус и никакого дружеского послевкусия.

— Ведешь себя как дурак, — сердито сказала Таня. — Знаешь, как трудно мне было решиться на этот разговор! Я ведь когда-то тебе нравилась. Еще до того, как вмешался Виктор…

— И после тоже нравилась. Очень, — с чувством ответил Олег и пригубил минералку, которую только что разлил по бокалам торопливый официант.

На этот раз Олег оттягивал объяснение не потому, что не был к нему готов. Просто ему нравилась эта игра в слова и смыслы, а обмен репликами казался почти что флиртом, в котором он отказывал себе год за годом.

— Олег, ты мог бы получить все, что захочешь, — сказала Таня с нажимом. — Если бы не отступал, еще не начав действовать. Ты боишься, что будешь отвергнут, и заранее опускаешь руки! Так еще никому не удалось заполучить свое счастье. В любви, как и на войне, нужно действовать, а не прятаться. Это же простой здравый смысл.

— Ты похожа на профессоршу психологии — такая же серьезная и сыплешь прописными истинами, — улыбнулся Олег. — А теперь давай поменяемся ролями: ты немного помолчишь, а я тебе кое-что скажу, договорились?

Он поднялся со своего места и, быстро скользнув на крохотный диванчик, очутился рядом с Таней. Очень близко, ближе, чем когда-либо раньше. Таня не знала, что и думать, потому что Олег больше не был похож сам на себя. В нем произошли какие-то неведомые ей перемены, как будто сдержанный и не слишком эмоциональный человек уступил место другому — порывистому и страстному. В жесте, которым он взял ее за руку, ощущалась непоколебимая мужская решимость. От этого прикосновения ее охватило волнение — истинно женское, чувственное. Она смутилась, и голос ее явственно дрогнул, когда она спросила:

— Что… что ты хочешь мне сказать?

Все вокруг сейчас казалось ей каким-то расплывчатым и совершенно нереальным. Отчетливо она видела лишь лицо Олега. Пламя свечи колебалось, и огненные отблески рассыпались сухими искрами в его глазах.