— Ты почти сутки не подходила к телефону, и тогда я позвонил твоей Зое. Хотел узнать, не случилось ли чего. Зоя стала тебя разыскивать, обзвонила всех кого можно и кого нельзя, ну и…

— А сама она где? — перебила его Таня.

— Я приказал ей оставаться дома. На всякий случай, для связи. Мало ли, может быть, ты все же с ней связалась бы или захотела приехать. Дать тебе платок?

— Не надо, я не плакала, — ответила Таня.

От осознания того, что он волновался за нее, что она была ему небезразлична, Тане стало так хорошо, что неожиданно для самой себя она шагнула вперед и крепко прижалась щекой к груди Павла. Сейчас ей требовалось утешение, и он был именно тем человеком, который мог обеспечить его в полной мере. Пожидаев положил руки ей на плечи и осторожно поцеловал в висок.

— Я искал тебя, потому что мне сегодня улетать.

— В Швейцарию? — глухо спросила она, хотя и так знала, куда.

— В Лозанну, — подтвердил Павел.

— Я рада, что ты нашел меня, чтобы попрощаться, — сказала Таня, поднимая к нему лицо. — Мы присоединимся к тебе недели через три — даже не успеешь соскучиться.

Пожидаев немного помолчал, задумчиво глядя ей в глаза, а потом неожиданно улыбнулся.

— Боюсь, что успею, — сказал он. — Успею соскучиться, особенно по тебе. Поэтому на всякий случай я заказал на сегодня два билета. Один — на твое имя.

Он ни на чем не настаивал, но это, безусловно, было серьезное предложение. И обещание тоже. Обещание будущего, которого здесь, в Москве, у нее больше нет.

Таня приняла решение сразу. Почему бы хоть один раз в жизни не поступить непредсказуемо? Может, именно в таких спонтанных поступках и кроется секрет человеческого счастья?

— Мне нужно собрать вещи, — сказала она, надеясь избежать каких бы то ни было объяснений.

Павел понял ее с полуслова и, потянув к машине, распахнул перед ней дверцу.

— Забирайся, мы все успеем. Даже к Зое заедем, если ты хочешь попрощаться.

Когда машина мягко тронулась с места, Таня глубоко вздохнула. Несмотря на то что она собиралась поступить необдуманно, ей не было ни страшно, ни горько. Ее жизнь не кончалась, нет! Впереди ждала новая работа, новые впечатления. Но, главное, теперь она будет не одна.

Таня посмотрела на Пожидаева, который небрежно вел машину, удерживая руль одной рукой. Он заметил ее взгляд и улыбнулся в ответ. Это была хорошая улыбка, и Таня почувствовала, что рядом с ним рано или поздно оттает и, может быть, даже расцветет снова. Конечно, на это потребуется время, но у нее в запасе целая жизнь.

Уже в аэропорту она на какое-то мгновение заколебалась. Достала мобильный телефон и, сжав его в руке, долго стояла, уставившись ничего не видящим взглядом в одну точку. Потом повернулась к Павлу и небрежно бросила:

— Мне нужно в дамскую комнату, я скоро вернусь. До начала регистрации точно успею.

Он кивнул, и Таня, не заметив в его глазах тревогу, быстро пошла через зал. Только очутившись вне поля его зрения, она дрожащей рукой набрала номер Олега. Он долго не брал трубку, но потом все-таки ответил.

— Алло, — сказал он сухо и не слишком приветливо.

«Наверное, обиделся на меня за то, что я так поспешно сбежала из больницы», — подумала Таня.

— Олег, я звоню попрощаться, — сказала она, всеми силами стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения.

— Ты куда-то уезжаешь? — поинтересовался он абсолютно будничным тоном. Как будто не было никакой детской дружбы, его влюбленности, вообще ничего.

— Да, мы с Павлом летим в Швейцарию. Ты же в курсе, у нас новый проект… Вообще-то я собиралась отправиться примерно через месяц, но тут подвернулась возможность… Так вот я и подумала: чего тянуть?

— Что ж… отлично, — ответил он так, будто она сказала, что идет в булочную за хлебом и вернется через пятнадцать минут.

— Что там у Виктора? Надеюсь, все в порядке? Никаких неожиданностей?

— Конечно, он мужик настырный — выкарабкается.

— А еще ничего не узнали про того негодяя, который в него стрелял?

— Ну как же! Его уже поймали. Вернее, он сам явился с повинной. Это бывший Регинин любовник, профессор консерватории, между прочим. Сошел с ума от любви — в прямом смысле этого слова.

— Я очень рада, что все так благополучно закончилось.

— Да, все хорошо…

— Ну что ж, тогда пока? — спросила Таня звенящим от напряжения голосом.

— Пока! Не пропадай. Надеюсь, мы будем созваниваться.

— Как обычно.

Закончив разговор, Таня прислонилась лбом к холодной колонне и несколько минут стояла неподвижно.

— Вам плохо? — участливо спросила ее какая-то добрая женщина и заглянула ей в лицо.

— Ничего, не беспокойтесь, — печально улыбнулась в ответ девушка. — Я просто пытаюсь собрать осколки своего сердца.

* * *

Звонок Зои застал ее врасплох.

— Мы ведь с тобой уже распрощались, — сказала Таня, улыбнувшись в трубку.

— Ты видела журнал «Наш красивый дом»? — спросила подруга возбужденным тоном. — Или последний выпуск «Хорошего настроения»? Или вообще какой-нибудь глянец?

— Так они уже вышли? — ахнула Таня. — Господи, зачем ты мне сказала!

Она бросилась к газетному киоску. Металлические стойки пестрели нарядными обложками. А вот и знакомая фотография! Одна, вторая, третья… Всего их должно быть ровно десять.

— Их должно быть ровно десять, — сказала она вслух.

— Потаповых? — спросила Зоя. — Кстати, он отлично получился.

Таня не могла с ней не согласиться. Она взяла в руки один из журналов. С рекламной картинки ей широко улыбался Виктор, а внизу шла крупная подпись: «Я люблю тебя, Гринвиль». Слова «Я люблю тебя» размещались отдельной строкой.

Собственно, Гринвиль был всего лишь коттеджным поселком, который надлежало рекламировать. А улыбаться со страниц журналов должен был профессиональный актер. Но благодаря Таниному вмешательству вместо актера на плакат попали снимки Потапова.

— Теперь я поняла, что ты подразумевала, когда говорила об авантюре! — воскликнула Зоя. — Как ты все это устроила?

— Когда я была в «Самшите», как раз приехал фотограф, чтобы делать рекламные снимки. Приехал немного раньше времени, поэтому, чтобы выставить свет, ему требовался помощник. Ну, надо было, чтобы кто-то посидел немного, попозировал. Не знаю уж почему, но Виктор вызвался помочь. Позже я выкупила его фотографии, а потом встретилась с рекламщиками… В общем, это было непросто.

— И рискованно! Скажи спасибо, что Виктор в больнице лежит, простреленный, а то бы тебе несдобровать. Это ж какие деньги на рекламу угрохали.