Серебряным колокольчиком прозвучал нежный смех:

– Я видела, как ты бежал по равнине… Тебя преследуют, верноведь? Они скоро будут здесь, и эти древние развалины тебя от них не спасут… Тыже видел скелеты? Так кончают те, кто оказался застигнут нечистью ночной порой…Спускайся, я отведу тебя в шатер, а утром ты пустишься в дорогу… Ты ведь к рекеидешь?

– Допустим.

– К реке, – улыбаясь, промурлыкала девушка. – Ятебя провожу утром, дальше начинаются наши земли… Или я тебе не нравлюсь?

– Поднимайся сюда, – сказал Сварог.

Она покачала головой:

– Мы передвигаемся только по земле, так уж заведено… Мы нелюбим зданий, особенно таких, как это, пропитанное черным волшебством. Совсемскоро тебе придется плохо, ты и не представляешь, куда попал. Как толькозакатится Йагупта, – она грациозным жестом указала на сияющий серпЮпитера, – проснутся здешние духи… Спускайся ко мне, рыцарь. Неужели тыбоишься пройти рука об руку с хрупкой девушкой?

Пора было и посмотреть, что представляет собой эта хрупкаядевушка…

Он произнес заклинание. Ожидал, конечно, «ряд волшебныхизменений милого лица» – но реальная сущность ночной гостьи оказалась такова,что Сварог испытал весьма сложные чувства. Ему пришло в голову: было бы дажелучше, окажись у подножия лестницы целиком и полностью отвратное чудовище…

В общем, красавица осталась почти такой же пленительной –личико, прическа, ожерелье и фигура особых изменений не претерпели. Вот толькозрачки огромных зеленых глаз превратились в вертикальные щели вроде кошачьихили змеиных.

Змеиных, конечно… Чуть повыше колен ноги неуловимопереходили в толстое змеиное туловище с крупными чешуями, покрытымизигзагообразным черно-желтым узором, длиной уарда в три, оно плавными изгибамипротянулось по земле в сторону от ступенек (словно стрелка компаса, отклоненнаямагнитным полем), и острый кончик, покрытый толстыми роговыми кольцами, вточности как у гремучки, ритмично и неустанно колыхался над травой, подобнострелке метронома…

Должно быть, он чем-то выдал себя: лицо девушки-змеи (и вновом облике оставшееся обольстительно-наивным) вдруг напряженно застыло.

– Что с тобой, рыцарь?

– Да ничего особенного, – сказал Сварог. – Стою,смотрю… Что это у тебя там, сзади, болтается? На змеиный хвост похоже…

– Ах, вот ты о чем… – Она моментально справилась с собой,смотрела с прежней улыбкой, ангел честности и доброты. – Я не хотела тебяпугать… Вы, люди извне, так быстро пугаетесь всего непонятного… Что во мне тебястрашит? То, что я на тебя не похожа? Что же здесь странного? Просто я другая…Это еще не означает, что от меня нужно ждать плохого, верно ведь?

– Убирайся, – сказал Сварог. – Сгинь, рассыпься…Иначе получишь серебром в лоб.

– Ты не рыцарь, – сказала она грустно. – А серебрая не боюсь… Хочешь убедиться? – Улыбка была чарующей, на Сварога ни однаженщина в жизни так не смотрела. – Я хочу тебя, рыцарь, хоть ты и груб…Спускайся ко мне. Там, наверху, одиноко и холодно… Мои поцелуи горячат кровь…Если я тебе не нравлюсь, есть другие, еще красивее…

Осененный внезапной догадкой, Сварог отбежал кпротивоположной стороне парапета. Так и есть: вдоль стены медленно скользилиеще четыре таких же создания. Две девушки, ничуть не уступавшие прелестью егособеседнице, мужчина с густой курчавой шевелюрой и растрепанная старуха собвисшими грудями, но столь же роскошным ожерельем на шее. Увидев, чтообнаружены, они ничуть и не смутились, похоже, девушки заулыбались, замахалируками:

– Спускайся к нам, рыцарь! Мы рады гостям и умеем любить! Непугайся непонятного, разве оно непременно должно стать враждебным?

– Золотые слова, – проворчал Сварог под нос.

Вообще-то в этом была сермяжная правда. Возможно, змеелюди –добрейшие создания с тысячелетними традициями щедрейшего гостеприимства.Непонятное и в самом деле не обязательно враждебное…

И все же на равнине валяются скелеты. А вокруг простираетсяХелльстад. Не время и не место для доверчивости…

Вернувшись к лестнице, он глянул вниз. Девушка стояла на томже месте, увидев Сварога, медленно подняла над головой тонкие руки, грациозновыворачивая кисти, прошлась в танце – даже теперь, когда он видел, что этотанцует на хвосте змея, танец завораживал…

Завораживал?! Вот именно!

Отступив к изваянию птицы, он сел на прохладный камень,опустил голову, зажал ладонями уши, но все равно явственно различал неизвестнооткуда льющуюся нежнейшую мелодию, прекрасную, как радуга, и девичьи голоса,проникавшие, казалось, под череп:

Во сне и наяву, едва глаза прикрою,

пульсируют, звучат два сердца, два птенца.

Со мной ты танцевал над солнечной страною –

и все-таки, увы, не разглядел лица…

Слепил полярный день истомою полночной,

сверкая, таял снег, и музыка лилась.

Во сне и наяву мы танцевали молча,

сначала в первый раз, потом в последний раз…

Он боялся чего-то страшного, ждал, что ноги сами шагнут клестнице, – но довольно быстро понял, что гипнотического влияния песня нанего не оказывает, хотя, несомненно, должна, не зря же так стараются, взлетаядо немыслимых пределов нежности и печали, голоса девушек-змей…

Покуда два птенца, крича, рвались друг к другу,

мы, нежно обнявшись, кружились над землей,

со мной ты танцевал под солнечную вьюгу,

во сне и наяву она была со мной.

Покуда длился танец, покуда мы молчали,

покуда длился день, и ночь, и явь, и сон,

два выросших птенца с окрепшими крылами

рванулись в вышину, под синий небосклон…

Они не могут подняться, облегченно вздохнул Сварог,привалившись спиной к постаменту. Как знать, возможно, все дело в птице – онсмутно помнил, что в древней мифологии чертовски много места отводилось битвезмеи и птицы, и в здешней тоже, змея и птица – постоянные противники…

И сам не заметил, как стали слипаться глаза.

…Проснулся он от зябкого холодка, ошалело вскочил на ноги,подброшенный памятью о последнем растаявшем кошмаре из сна, – и вспомнилсразу, где он, кто он, что с ним.

Прямо над головой виднелся клочок нежно-голубого утреннегонеба. Прямо над головой. А вокруг, словно стены колодца, вздымалисьзелено-желтоватые кроны, куда ни глянь – ломаные линии толстых веток, покрытыхпучками похожих на иглы листьев…

Он стоял у подножия каменной птицы с распростертыми крыльями.Другие, все четыре, сидели по углам площадки, плотно прижав крылья к телу.Башня ничуть не изменилась – но вокруг был тот самый лес. Либо башняпереместилась неведомым образом, либо лес в полном соответствии с Шекспиромсдвинулся с места и ночью замкнул кольцо…