– Между прочим, он и не пытался выдать себя за графаГэйра, – сказал человек с арбалетом. – Он себя пока что никак неназывал. Самозванец непременно бросился бы мне на шею и стал укорять, что я неузнаю старых друзей. А он смотрел на меня, как на чужого.

– Вообще-то я тоже мог бы поклясться, что на нас с Блаем онтаращился, как на случайных соседей за трактирным столом, – сказалкапитан. – Блай, если бы нам хотели подсунуть подделку, работали бытоньше. Наконец, это несомненный лар – уж я-то вижу… Ну, незнакомец, что мырешим? «Божий любимчик» пассажиров не возит, а если уж и берет, то тех, в комничуть не сомневается. А вы – ходячая загадка. Вы не бойтесь, Блай шутит. Вмешке мы вас за борт выкидывать не будем, не палачи же, в самом-то деле.Бережно отвезем на берег и отпустим на все восемь сторон света, шагайте, кудавам больше нравится. Скажете, это все равно будет убийство? Наверняка. Но мы вХелльстаде, а не в веселых кварталах Дарга. Я отвечаю за свой корабль и экипаж,вплоть до корабельного кота, еще и оттого, что корабль мой собственный. И немогу взять на борт подозрительную личность, к тому же двойника человека, окотором у меня остались самые хорошие воспоминания.

– Вы никогда не слышали такую пословицу: «Не спрашивай, имне не придется врать»? – спросил Сварог.

– Не слышал, а жаль. Пословица, признаться, неплоха. Но мнебольше нравится другая – «Только от мертвых не бывает неожиданностей». –Он подошел поближе. – Незнакомец, мы живем в суровое время и на суровойпланете. Будь у меня сердце из чистого золота пробы балонгского Провизориума, явсе равно не годился бы на роль благородного дурака из рыцарского романа. Ячеловек недоверчивый. Благодаря чему и дожил до своих лет, стою на мостикемоего красавца, а не гнию где-нибудь в серой гостинице[4], и нев моем черепе морские рыбки мечут икру… Короче, иногда я беру пассажиров. Ноплата за проезд у меня особая – полная откровенность. И я не собираюсь ради васменять устоявшиеся привычки. Более того, ваше поразительное сходство сизвестной особой заставляет заломить двойную плату. Будете платить илиприкажете подать шлюпку?

– Боюсь, у меня нет выбора, – сказал Сварог.

– Это означает, что Блаю нет нужды распоряжаться насчетшлюпки?

– Я восхищен вашей проницательностью, – сказал Сварог.

Щенок, о котором как-то забыли, взвыл. Они обернулись туда,и Сварог увидел удивительную вещь – щенок поднял голову и, должно быть унюхавсвоего спасителя, вдруг затрясся, весь подался вперед, превратился в зыбкуюполупрозрачную тень, растянувшуюся от борта до того места, где стояли люди, ичерез миг как ни в чем не бывало лежал у ног Сварога, тычась мордой в егосапог.

Сварог шумно выдохнул воздух. Похоже, только он один былпоражен увиденным.

– Силы небесные! – сказал боцман Блай. – Да он,сдается мне, и в самом деле не знал, что это за зверушка!

– Что это? – спросил Сварог растерянно.

– Гарм, хелльстадский пес, – сказал человек сарбалетом. – Мечта многих. Зверь, обладающий властью над пространством.Всю жизнь будет верен тому, кто окажется рядом, когда щенок впервые откроетглаза. Но чтобы оказаться первым, кого увидел щенок, нужно сначала разделатьсяс мамашей. А это задача не из легких, даже учитывая, что на время кормлениященка она многие свои качества теряет… Как вам удалось?

– Если честно, я его просто нашел, – сказалСварог. – Мать погибла.

– Ладно, – сказал капитан. – Охотничьи рассказыоставим на десерт. Меня зовут капитан Зо. Это, как вы успели услышать, –боцман Блай. Это – штурман Борн. А как зовут вас, незнакомец, и все остальноевы нам сейчас расскажете подробно и обстоятельно. Давайте спустимся в каюту. Яраспоряжусь, чтобы зверю дали жрать.

Они спустились в капитанскую каюту на корме. Свароготкровенно осматривался. В каюте царил образцовый порядок, изящная прочнаямебель явно изготовлена не корабельным плотником, одна стена занята книжнойполкой, вторая увешана оружием, а на третьей, над постелью…

В стену накрепко заделаны пять позолоченных крюков, и начетырех – человеческие головы, каким-то чудом выглядевшие совершенно живыми.Казалось, вот-вот откроют рот, шевельнут губами, переведут взгляд…Очаровательная синеглазая женщина с копной золотистых волос, свисавших едва лине до покрывавшего постель яркого ковра. Смуглолицый мужчина, черноволосый,чернобородый, с рубиновой серьгой в ухе. Длиннолицый старик. Тонкогубый мужчинасредних лет с тщательно прилизанными волосами и желчным лицом канцелярскойкрысы в высоких чинах. Все лица выглядели спокойными, только в глазах у женщинысловно бы навеки застыло удивление.

– Любуетесь? – спросил капитан Зо. – Что поделать,есть у меня маленькая слабость, одна-единственная – люблю перед сном выкуритьтрубочку-другую и распить бутылочку-другую, глядя на эти милые лица ивспоминая, сколь многое меня с ними связывало, как бурно протекали наши встречии как мы жаждали этих встреч…

– Но она… – показал Сварог на золотоволосую.

– А вот она-то, незнакомец, была самой опасной из всех –прелестница, сука такая, при том, что остальные отнюдь не являли собой образецблагонравия, добра и чистоты… Видите пустой крюк? Есть еще одна голова, покачто крепко сидящая на плечах. Это будет жемчужина коллекции, если толькоудастся ее обрести. Не смотрите на меня так. Любой из этой милой четверкипроделал бы со мной то же самое, и моя кончина была бы не в пример мучительнее.Мне повезло больше, вот и все. Игра была честная.

Сварог вспомнил про черепа в собственном подвале. Что ж, вкаждом монастыре свои уставы… Он подошел к высокому кормовому окну – настоящемуокну с резными рамами – и смотрел, как пенится за кормой кильватерный след изеленоватые волны убегают к берегам. За его спиной позвякивала на столерасставляемая посуда.

– Ну, садитесь, – сказал капитан Зо. – Хлебнитерому и начинайте исповедь.

Он так и не встал со своего кресла, пока Сварог говорил, адлилось это долго, – сидел и слушал, ни разу не вмешавшись и не перебив.Боцман Блай переживал все гораздо непосредственнее – крякал, ухал, стучалкулаком по столу, испускал то недоверчивые, то изумленные возгласы. ШтурманБорн часто задавал вопросы – и когда речь шла о ключевых моментах, и когда делокасалось малозначащих подробностей.

– Вот… – сказал Сварог. – Больше вроде бы и нечегодобавить, хоть режьте…

– Мне тоже так кажется, – сказал капитан Зо. – Авам, друзья?

– Лихо закручено, – покрутил головой Блай. –Лучшее, что я в жизни слышал.

– А главное, во всем этом есть одна чрезвычайно важнаядеталь, – задумчиво сказал штурман Борн. – Эта история, будь онавымышлена, не могла бы принести нашему герою ровным счетом никакой выгоды –одни хлопоты. Даже если бы мне пришлось гадать, врет он или нет, я бы сказал тоже самое. Но гадать нет нужды, я и так знаю, что он говорит чистую правду. Увы…