И даже говорить Аркадий вполне мог – жир впитался, кожа уже не была такой вспухшей и пересушенной.

– Посмотрим пойдем! – повторил он, обращаясь к тетке.

– Тебе же лежать надо, – нерешительно проговорила она, но чувствовалось, что ей тоже хочется, чтобы Аркашка вышел на улицу и посмотрел на результаты своего подвига.

– А… – Аркашка махнул отрицательно головой и спустил ноги с кровати.

Там, на полу, стояли его кроссовки – совершенно нормальные, никакие не спаленные. Так казалось ему все то, что было вчера, или нет?

Аркадий не стал обувать кроссовки и вышел с Татьяной из комнаты.

Они отправились на улицу, и тетка смотрела на Аркашку с нескрываемым уважением.

Что творилось на улице!

Свежий влажный ветер дул из-за холмов. Казалось, он пахнет рыбой, водяными кувшинками и прохладной травой. Как сказала Татьяна, это был ветер с большого озера, скрытого за дальними холмами.

Не теряя времени, ветер пригнал веселую крепкую грозовую тучку.

В нескольких местах в небе сверкнули молнии, словно норовя попасть прямо в центр тучки, раскатился по небу мощный гром – и хлынул ливень. Громы и молнии непрерывно сопровождали его.

Собаки вылетели из своих укрытий. С радостным лаем они носились под дождем. Овцы, которых из-за суеты с найденным в степи Аркадием не успели выгнать, замерли в своем загоне. И стояли, не двигаясь. На их мокрых мордах было написано упоение.

«Интересно, – подумал Аркашка, – а они что-нибудь помнят из того, что было вчера ночью?» Ему хотелось думать, что помнят. Хотя – зачем?

От загона бежали счастливые и до нитки вымокшие бабушка, отец и зоотехник. Только что он закончил осматривать животных, которых мор, то есть какая-то овечья болезнь, последнее время косил здесь.

– Все нормально с ними! – громко кричал он бабушке, стараясь перекричать стук ливня по крыше. – Нор-маль-но все, говорю, с овцами твоими! Ничем не болеют!

– А как же Овечья Смерть, милок? – подобравшись к зоотехнику поближе, шепотом спросила у него бабушка. – Пришла она к нам…

Но шепот шепотом, а Аркашка все равно услышал ее вопрос и, напрягая слух, ждал, что ответит специалист по овцам.

– Какая еще Овечья Смерть? Мерещится тебе, что ли, бабка? – со смехом воскликнул зоотехник. – Полный порядок в ваших отарах! Дождей не было, траву всю повыжгло, поэтому овцы голодали – болели, значит… Теперь-то как трава свежая поднимется! О-го-го, бабка!

– Ох… Дай-то бог… – Бабушка вздохнула, Аркашке показалось, что даже пригорюнилась – потому что она утерла нос и глаза ладошкой. И… выскочив из-под козырька крылечка, бросилась вместе с собаками прыгать под потоками ливня.

«Значит, и правда прогнал!» – весело подумал Аркашка. Скинув жирную футболку, он расставил руки и бросился вслед за бабушкой. Струи ливня били его по лицу, которое он специально им подставил. Еще лучше бараньего жира охлаждали они сожженную в бою с Овечьей Смертью кожу.

Ливень! Дождь! Покинуло эти края невыносимое пекло, закончилась жара! Словно целое озеро поднялось в воздух и выливалось сейчас на широкую долину.

И мор овечий закончился. Закончился!!!

– Ура!!! – вопила тетка Татьяна, пересекая двор и под ливнем убегая в степь.

Аркашка бросился за ней.

И очень скоро догнал. Неужели он настолько быстрее бегает, чем взрослая тетя двадцати пяти лет?

– Я бы не смогла сама, Аркашка! – кричала тетка, схватив Аркадия за руки. – Бегаю я медленно!

Опять она словно мысли его прочитала, подумал Аркадий, глядя, как мотаются из стороны в сторону длинные-длинные мокрые распущенные волосы тетки-ведьмы.

– Я на лошади привыкла везде передвигаться, на лошади-то точно быстрее! – весело кричала тетка. – А на лошади за призраком нельзя! А ты вон какой шустрый! Догнал ее…

– И перегнал! – добавил Аркашка.

– Ага! Молодец, племянник!

Тетка прыгала под ливнем, хохотала, приплясывала. Длинные волосы, свитые водой в многочисленные мокрые веревки, со свистом летали из стороны в сторону, потому что тетка непрерывно вертела головой.

Плясал-приплясывал и Аркадий – и его спеченные ноги месили прохладную грязь, в которую превратилась сухая-пресухая пыль на степной дороге. Это было необыкновенно приятно.

– А я ведь думал, что ты ведьма! – крикнул Аркашка тетке.

Та громко и раскатисто захохотала.

– Я – ведьма?! – переспросила она. – Это почему, интересно?

– Ну, потому что какая-то чудная! – остановив свой танец, ответил Аркадий. – Я думал, ты прикалываешься надо мной…

Тетка Татьяна снова засмеялась. И затрясла тяжелыми мокрыми волосами-веревками. Правда как ведьма…

– Эх, не бери в голову, племянничек! – хитро прищурившись, воскликнула она. – У нас теперь с тобой мир-дружба. Потому что ты хороший мальчишка. Пойдем, покажу то, что там осталось!

И тетка Танька помчалась к овечьему загону.

– Где? – Аркашка еле успевал за ней.

– Костяной след! – закричала Татьяна, вытягивая руку и показывая Аркадию на что-то белое, рассыпанное вдоль ограды. – Видишь, это и есть костяной след. Его дождем размывает, а так он сухой был, как пыль. Пыль из костей.

– Из чьих? – переспросил Аркаша.

Хотя и сам понял, из чьих.

– Так она здесь и пропала. Бежала и постепенно пропадала-исчезала… – добавила Танька. – Все. Нету. Правда, костяной след этот теперь тут останется…

– Как? – удивился Аркашка, глядя, как белая пыль мокнет и впитывается в землю. – Сейчас все это крошево и смоет.

– Да, но… – начала Татьяна и не договорила.

Прямо на глазах мокрая костяная пыль стала стягиваться в одно место. Ей не мешали ни долбящие по ней капли, ни жухлые травинки. И скоро на земле появилась странная штука – точно отпечаток овечьего копытца. Только гладкий, белый, как будто его залили…

Аркадий попробовал поднять его с земли, рассмотреть. Но след не поддавался – он словно врос в землю, выдрать его было совершенно невозможно.

– Так он тут теперь и останется, – констатировала Танька.

– Навсегда?

– Да… Знак того, что была у нас тут все-таки Овечья Смерть, отметилась…

– Но это же ерунда! – воскликнул Аркашка. – Ее же больше нет?

– Нет…

– Ну и отлично!

Ливень постепенно превратился в дождь и лил весь день. Овцы паслись возле самого дома, их было множество – мокрых, с облипшей шерстью, пахнущей моченой шубой.

Аркашка то сидел дома, обсыхал, то снова выходил на улицу под дождь.