– У меня к тебе только один вопрос, Арлен! – Высокий гогот Жавеля заглушал женские вопли.

Обрушился еще один удар, и Ивен поморщился. Лицо чучела утонуло в красном.

– Ты умеешь считать? Умеешь, Арлен? Умеешь, продажный ублюдок?

Ивен заставил себя сесть, хотя в голове стучало так сильно, что он застонал, смаргивая слезы. Когда он открыл рот, ничего не вышло. Он прочистил горло, и его накрыло очередной волной агонии, ревущая боль спустилась в грудь и поднялась обратно. Но он сумел слабо прохрипеть:

– Королева.

Жавель не обратил на него никакого внимания. Он снова ударил чучело, на этот раз в горло, и чучело начал кашлять и давиться.

Теперь Ивен заметил, что его ключи по-прежнему торчат из замочной скважины третьей камеры, в опасной близости от Баннакера. Он подполз и забрал их, а потом осторожно приблизился к Жавелю сзади.

– Стойте, – прошептал Ивен. Он никак не мог возвысить голос. Его горло полыхало огнем. – Стойте. Королева.

Жавель не остановился, и Ивен понял, что он будет бить чучело, пока тот не умрет. Ивен сделал глубокий, болезненный вдох и, схватив Жавеля под руки, оттащил его от потерявшего сознание мужчины. Жавель зарычал и, повернувшись к Ивену, полез на него с кулаками, но Ивен все вытерпел: Королева не хотела, чтобы Жавель пострадал. Ивен-то точно не хотел причинять ему боль, Жавель проявил себя как хороший и послушный узник, и не сбежал, даже когда Ивен бросил ему ключи. Ивен стиснул Жавеля в медвежьих объятиях, оттаскивая к стене, не отпуская даже тогда, когда Жавель ударил Ивена в правый глаз, да так, что голову отбросило назад, а из глаз посыпались искры. Он швырнул Жавеля к стене, достаточно сильно, и узник стукнулся головой. Жавель тихо застонал и потер ушибленное место, а Ивен воспользовался внезапной тишиной, чтобы прохрипеть:

– Это человек нужен Королеве живым, слышите? Он нужен ей живым!

Жавель посмотрел на него мутными глазами.

– Королева?

– Этот человек нужен Королеве живым. Она мне сама сказала.

Жавель мечтательно улыбнулся, и у Ивена от беспокойства свело живот. Даже после многочисленных лекций Па о том, чтобы он не забывал о своих габаритах, Ивен ранил одного из братьев во время борьбы, в броске приложив Питера о заборный столб и сломав ему плечо. Возможно, он слишком сильно приложил Жавеля об стену. Голос Жавеля тоже был странным, туманным, словно бы плывущим где-то поверх их голов.

– Королева Келси. Я видел ее, знаете ли, на лужайке перед Цитаделью. Но она была старше. Она выглядела, как Истинная Королева. Не думаю, что кто-нибудь еще видел.

– Что за Истинная Королева? – не удержавшись, спросил Ивен. Больше всего в сказках Па ему всегда нравились королевы.

– Истинная Королева. Та, что всех нас спасет.

Позади них раздался пронзительный гогот, и Ивен развернулся, уверенный, что чучело лишь притворялся лежащим без чувств, и теперь он снова завладел ножом. Но это оказалась всего лишь Бренна, сжимавшая прутья своей камеры, счастливо улыбаясь.

– Истинная Королева, – передразнила она призрачным, дрожащим голосом. – Дураки. Она умрет еще до первого снегопада. Я видела.

Ивен моргнул, а потом бросил быстрый взгляд на землю. Чучело лежал неподвижно, но Ивен не сомневался, что мужчина пошевелился. Ивен повернулся к Жавелю, все еще потирающему голову.

– Поможете мне его связать? У меня есть веревка.

– Мне нельзя убить его? – уныло спросил Жавель. – Даже сейчас?

– Нет, – твердо ответил Ивен. – Он нужен Королеве живым.

* * *

Айса медленно плелась по коридору с зажженной свечой в одной руке и красной книгой в кожаном переплете – в другой. Две недели назад ей исполнилось двенадцать, и Маман разрешила ей вставать и читать, когда ее мучила бессонница. У Маман не случалось бессонницы, но она, казалось, понимала страдания Айсы, застревавшей в темноте и одиночестве. Должно быть, за нее замолвили словечко Королева или Булава, потому что теперь стражники не обращали на Айсу внимания, когда видели бродящей по Цитадели в ночной сорочке с книгой в руках. Она всегда ходила читать в одно и то же место: в Оружейку. Веннер и Фелл были слишком важными шишками, чтобы работать в ночную смену, поэтому ночью комната всегда была пуста, за исключением редких стражников, которые приходили заточить меч или прихватить новенькие доспехи. Айсе нравилось взять пять соломенных чучел, которых Веннер держал в оружейке для тренировок, свалить в кучу в дальнем углу и свернуться калачиком с книжкой. Отличное место для чтения, тихое и укромное.

Она прошла мимо Корина, прислонившегося к стене. На этой неделе он отвечал за ночной караул. Айсе нравился Корин, он всегда отвечал на любые ее вопросы, а еще показал, как лучше всего метать нож. Но она знала, что говорить с ним во время дежурства запрещалось. Они тихонько помахала ему двумя пальцами, удерживающими книгу, и увидела, как он улыбнулся в ответ. Остальные стражники, стоящие в коридоре, не были ее друзьями, поэтому она шла, опустив голову, до самой Оружейки. Похожая на пещеру комната, большая и темная, должна была бы ее напугать: многие темные комнаты ее пугали. Но Айсе ужасно нравился блеск оружия в свете свечей, столы, заваленные мечами, ножами и доспехами, слабый запах застарелого пота. Даже длинные нависающие тени, отбрасываемые ее свечой, не пугали Айсу: все эти тени казались высоким заботливым отражением Веннера, и их присутствие в темноте дарило утешение. Айса знала, что с каждым днем сражается все лучше: несколько дней назад она даже пробилась со своим ножом через защиту Фелла, под улюлюканье мужчин, подпиравших стены. Айсу прямо распирало от гордости, что несколько стражников потратили свободное время, наблюдая за ее тренировкой. Да, она стала лучше, но это еще не все. Она чувствовала в себе потенциал, чтобы стать еще лучше. Стать великолепной.

Когда-нибудь я стану одним из величайших бойцов Тира. Буду самим Ловкачом.

Айса никому не рассказывала об этой мечте, даже Маман. Даже если люди не смеялись, она знала, что говорить вслух о своей мечте нельзя – можно сглазить. Айса собрала соломенные чучела в дальнем углу Оружейки, как следует их уложила и удовлетворенно развалилась, открыв книгу. Она читала несколько часов о великой битве и мольбах женщины, мечтающей держать меч, и мысленно переносилась в тот день, когда сама будет шагать по миру с оружием в руке, преследуя и сокрушая зло. Мечты мелькали перед нею, все быстрее и быстрее, и Айса заснула. Свеча продолжала гореть еще минут сорок, пока пламя, вздрогнув, не умерло, оставив ее в темноте.

* * *

Она проснулась от звука открывающейся двери и голосов. Чутье, приобретенное еще в раннем детстве, велело замереть, сделаться невидимой. Она давно уже сбежала от Па, но в момент пробуждения это не имело никакого значения. Какая-то маленькая часть ее никогда не засыпала, ища его густое, тяжелое шевеление во тьме. Разлепив глаза, она увидела слабый свет факелов, огибающий угол стола. Девочка подтянула колени, сжавшись, насколько могла. Через мгновение она поняла, что это двое мужчин: у одного был молодой голос, другой голос явно принадлежал человеку постарше. Судя по характерному грубоватому тону речи, он давно состоял на службе в Королевской Страже. Ей потребовалось всего пара мгновений, чтобы определить, кому принадлежит второй голос: Булаве. В последнее время Айса наслушалась его гневного рыка и легко узнала его сейчас, даже когда он говорил спокойно и негромко.