– Я в трудном положении, Тайлер. – Святой отец тяжело, мелодраматично вздохнул. – Королева… Она подняла на меня руку, вы тому свидетель.

Тайлер кивнул. Никому не позволялось трогать священника Церкви Божьей – во всяком случае, публично, – а поднять руку на самого святого отца было просто немыслимо, особенно женщине. Это случилось всего лишь неделю назад, но Вайд, работающий по утрам на кухне для бездомных, рассказал, что, кажется, весь город уже знает, что произошло на королевском ужине. Ходил даже слух, будто Королева голыми руками жестоко избила святого отца. Безусловно, эти истории вредили Королеве: верующие были шокированы. Но святому отцу они вредили гораздо сильнее.

– Такое нельзя терпеть, Тайлер. Если Королева не ответит за содеянное, мы останемся в подвешенном состоянии. Политическая власть Арвата упадет до нуля. Ты понимаешь?

Тайлер снова кивнул.

– Но если гнев Божий незамедлительно обрушится на грешницу… подумай об этом, Тайлер! – Глаза святого отца просветлели, в них был намек на то же ужасное злорадство, который Тайлер увидел в них в ночь отца Сэта.

– Подумайте, как Церковь Божья может выиграть! Число обращенных на путь истинный возрастет. Десятина увеличится. Вера ослабла, Тайлер, и нам нужен пример. Наглядный пример. Понимаешь?

Тайлер не понимал до конца, но ему не нравилось, к чему шел разговор. Андерс перестал расхаживать туда-сюда перед книжными полками Тайлера, вытащил «Далекое зеркало», и Тайлер напрягся, переплетя пальцы на животе. Когда Андерс открыл книгу и провел пальцем по странице, у Тайлера волосы встали дыбом.

– Королева неуязвима! – выпалил он. – Этот Булава…да и она обладает магией…

– Магией?

Внезапным, резким движением Андерс вывернул книгу, разрывая ее надвое. Тайлер закричал, его руки машинально дернулись, прежде чем улечься обратно. Он не обладал дерзостью Королевы, не осмеливался поднять руку на святого отца.

Он мог только смотреть, как Андерс бросил одну половину книги и начал вырывать страницы из другой, по одной за раз. Покачиваясь, они лениво опускались на пол.

– Магией, Тайлер? – тихо спросил Андерс. – И ты священник?

Раздался мягкий стук, и брат Дженнингс просунулся в дверной проем, охватывая все происходящее алчным взглядом.

– Все в порядке, Ваше Святейшество?

– В полном, – ответил Андерс, не отрывая взгляда от Тайлера. – Приведи-ка сюда пару братьев. Есть работа.

Брат Дженнингс кивнул и ушел. Тайлер молча смотрел на полки, уставленные книгами. Как их много.

– Пожалуйста, – услышал он собственный умоляющий голос. – Пожалуйста, не надо. Они не сделали вам ничего плохого.

– Это светские книги, а вы храните их в Арвате. Я имею полное право их сжечь.

– Они не приносят никому вреда! Их только я и читаю!

Брат Дженнингс постучал и вошел. За ним последовали несколько других священников, включая Вайда, бросившего на Тайлера тревожный взгляд.

Андерс указал на полки.

– Перенесите книги и полки в мои личные апартаменты.

Молодые священники тут же поспешили исполнять, а вот Вайд замешкался, глядя на Тайлера.

– Что-то не так, отец Вайд? – поинтересовался Андерс.

Отец Вайд покачал головой и протянул руки, принимая стопку книг с полки.

Он больше не смотрел на отца Тайлера. Пока они работали, Андерс продолжал вырывать страницы из «Далекого зеркала». Одна приземлилась на ногу Тайлера, и, посмотрев вниз, он увидел напечатанный жирным шрифтом заголовок: «Глава 7». Слезы наполнили глаза, и ему пришлось прикусить губу, чтобы их сдержать. Подняв взгляд, он сделал неприятное открытие, что Андерс неимоверно доволен собой: его глаза сверкали от удовольствия. Священники продолжали маршировать из комнаты в коридор, пока, наконец, полки не опустели. От этого зрелища Тайлеру захотелось упасть на пол и плакать. Брат Дженнингс отодвинул полки от стены, положив их горизонтально, и Вайд бросил на Тайлера последний извиняющийся взгляд, берясь за угол. Потом они ушли. Стена опустела, только два белых прямоугольника остались напоминанием, где стояли книги. Старик отупело глядел на них, больше не в силах сдерживать слезы.

– Тайлер?

С бешено колотящимся сердцем Тайлер повернулся к святому отцу. Впервые за всю свою сознательную жизнь ему захотелось совершить насилие над другим человеком. Его руки сжались в кулаки под рукавами рясы. Андерс покопался в своей рясе и вытащил небольшой пузырек с прозрачной бесцветной жидкостью. Он задумчиво переложил его из одной руки в другую, прежде чем заметить:

– Королева чувствует себя в безопасности рядом с тобой. Я видел, как ты передавал ей хлеб за ужином. Пила ли он что-нибудь, переданное из твоих рук?

Тайлер судорожно кивнул. Его лицо похолодело.

– Чай.

– Булава не считает тебя угрозой, иначе никогда не допустил бы тебя к королеве. – Святой отец протянул пузырек. Он казался гладким на ощупь, почти маслянистым, и Тайлер смотрел в оцепенении, не в силах поверить.

– Не буду принижать твой интеллект, объясняя, что с этим делать, Тайлер. Скажу лишь, что хочу, чтобы это произошло в течение месяца. Если нет, увидишь, как я оболью каждую твою книгу маслом и зажгу спичку. Я буду делать это лично, на крыльце Арвата, на глазах у всех.

Тайлер огляделся вокруг в поисках ответа, но не обнаружил ничего, кроме вороха вырванных страниц на полу.

– Бери, Тайлер.

Тайлер взял пузырек.

– Пойдем со мной, – приказал святой отец, открывая дверь.

Подхватив свои костыли, Тайлер заковылял следом. Несколько братьев и отцов открыли свои двери, глядя, как Тайлер следует за святым отцом по коридору, ведущему к лестнице. Тайлер чувствовал их, но не видел, голова была совершенно пустой. Ему казалось важным не думать о своих книгах, а это значило не думать ни о чем вообще.

Дойдя до конца коридора, они вышли на лестницу. Тайлер старался смотреть в пол, но в последний момент не выдержал и взглянул наверх. Сэт был там, сидел на своей табуретке, как и каждый день последние две недели, широко расставив ноги, демонстрируя искореженную плоть между ними. Саму рану прижгли и кое-как зашили, но то, что осталось, было даже хуже: обугленный и испещренный швами кусок мяса. Розовые полосы, идущие по внутренней стороне бедер Сэта, говорили о начинающейся инфекции. На его шее висела табличка с одним-единственным словом:

МЕРЗОСТЬ

Сэт безучастно пялился в коридор остановившимся взглядом, и Тайлер задумался, не давали ли ему наркотик, чтобы держать в состоянии отупения. Но нет, ведь то, что убивает боль, убило бы также и саму суть урока? Первую неделю из коридора безостановочно раздавались стоны Сэта, и никто из них не мог заснуть несколько ночей.

Тайлер закрыл глаза, а затем, к счастью, они миновали Сэта и двинулись вниз по ступенькам. Андерс снова заговорил, приглушив голос, чтобы Тайлер слышал, а брат Дженнингс, молча тащившийся в нескольких футах позади, нет.