– Хорошо развеялся? – спросил Булава. Тон был приятным, но Айса слышала, что под ним скрывается что-то неприятное. Другой человек, должно быть, тоже это услышал: он ответил низким оправдывающимся голосом.

– Я трезв.

– Это не моя забота. Я знаю, что ты никогда не повторишь эту ошибку.

– Тогда что тебя беспокоит? – воинственно поинтересовался молодой.

– Ты и она.

Айса сжалась еще сильнее, внимательно прислушиваясь. Это определенно о Маргарите. Все стражники, даже Корин, смотрели на Маргариту по-особенному, пусть она даже просто проходила по комнате. Айса немного ревновала, но потом вспомнила, что Корин старый: ему уже тридцать восемь. Слишком старый для Айсы, даже в ее фантазиях.

Булава по-прежнему говорил неторопливо и осторожно, но в его тоне все еще чувствовалось двойное дно.

– От меня ничего не скроешь, ты же знаешь. Я знаю тебя слишком давно. Ты же не деревянный. Это нормально, возможно, мы все такие. Но только у тебя такая работа, знаешь ли…

– Отвали! – вскричал молодой.

– Не переноси на меня свою злость, – мягко ответил Булава. – Не я сделал это с тобой.

– Просто это… сложно.

– Значит, ты заметил, как она изменилась.

– Меня никогда не волновало, какое у нее лицо.

– Ах. Значит, это у тебя давно.

– Да.

– Думаю, это еще хуже. Хочешь, я подыщу на твое место кого-нибудь другого?

– Нет.

Айса нахмурилась. Что-то шевельнулось у нее в голове: она почти узнала голос молодого стражника. Ей хотелось высунуться из-за угла стола и подглядеть, но она не решилась. Булава видел все: он бы, конечно, заметил ее макушку, стоило только той показаться. Он и сам любил пошпионить, но с тем, кто подслушивает, церемониться бы не стал. И если она попадется, ей могут запретить приходить сюда читать по ночам.

– Это не скажется на моих навыках, – настаивал младший стражник. – Это мелкая неприятность, а не беда.

Булава долго молчал, а когда снова заговорил, Айса с удивлением обнаружила, что его голос смягчился.

– Тебе может казаться, что ты первый, с кем случилось нечто подобное, но уверяю тебя, это давняя проблема личных стражников. Я все хорошо понимаю, поверь. Не знаю, может, ты даже станешь лучшим стражником. Ты ведь бросишься на нож, не раздумывая?

– Да, – мрачно ответил молодой, и Айса наконец-то его узнала: Пэн Олкотт. Она присела пониже, пытаясь вспомнить остальную часть беседы, пытаясь разгадать эту загадку.

– Что за женщину ты нашел? – спросил Булава. – Она вообще не приносит облегчения?

Пэн безрадостно рассмеялся.

– Десять минут облегчения, каждый раз.

– Можем найти другого стражника, знаешь ли, – сказал ему Булава. – Некоторые готовы. Элстон не преминет воспользоваться таким шансом.

– Нет. Я буду сильнее мучиться вне ее комнаты, чем внутри.

– Это ты сейчас так говоришь, но подумай, Пэн. Подумай о том, что она выйдет замуж или просто приведет мужчину на ночь. Как ты будешь себя чувствовать, находясь за дверью?

– А может, и не приведет.

– Приведет, – твердо возразил Булава. – Она унаследовала безрассудство от матери и с каждым днем становится старше. Скоро она обнаружит для себя эту отдушину…

Пэн долго молчал.

– Я не хочу, чтобы меня заменяли. Деревянный или нет, я лучше остальных подхожу на эту работу, и ты это знаешь.

– Хорошо, – голос Булавы потерял всякую мягкость, и он жестко продолжил: – Но запомни: я буду наблюдать. И если замечу хоть намек на то, что это отразилось на твой работе, ты покинешь не только пост, но и Стражу. Понял?

Тишина. Куча соломенных чучел начала расползаться за спиной Айсы, и она уперлась пятками в пол, сжимая книгу, пытаясь предотвратить чучельную лавину.

– Понял, – сухо ответил Пэн. – Прости, что поставил тебя в такое положение.

– Боже, Пэн, мы все это проходили. Среди стражников ее матери не найдется ни одного, кого бы это так или иначе не коснулось. Старая проблема. Сложная штука.

Айса потеряла равновесие. Она оттолкнулась ногами, прижалась спиной к углу, удерживая чучела на месте. Когда же они уйдут!

– Выдвигайся сейчас. Она проснется через пару часов.

– Да, сэр.

Кто-то протопал к двери.

– Пэн?

– Сэр?

– Ты отлично справляешься с работой. Она не возражает, что ты всегда рядом, говорю тебе, это действительно выдающееся достижение. Думаю, будь на твоем месте кто-нибудь другой, она бы не удержалась от убийства.

Пэн не ответил. Мгновение спустя Айса услышала, как отворилась и захлопнулась дверь. Она расслабилась и почувствовала, как одно из чучел свалилось справа от нее.

– А ты, бестия?

Айса взвизгнула. Булава навис над ней, сжав руками край стола. Несмотря на испуг, Айса не могла отвести взгляд от этих покрытых шрамами рук. Веннер и Фелл говорили ей, что Булава был великим воином, одним из величайших в Тире. Он, должно быть, сражался всю жизнь, чтобы заработать такие руки.

«Вот какой я хочу быть, – поняла Айса, пристально глядя на три белых шрама, идущих через одну из костяшек. – Такой опасной. Такой пугающей».

– Я слышал о твоих ночных странствиях, девочка. Веннер и Фелл сказали мне, что вы с ножом нашли друг друга.

Айса кивнула, ее щеки немного порозовели от удовольствия.

– Ты приходишь сюда каждую ночь?

– Почти. Жаль, не могу все время тут спать.

Булава не смутился.

– Ты услышала кое-что, чего не должна была услышать. Что-то, что может представлять опасность для королевы.

– Почему?

– Не прикидывайся дурочкой. Я наблюдал за тобой, ты – малявка с головой.

Айса на мгновение призадумалась.

– Я с головой. Но я никому не расскажу, что услышала.

– Ты не простое дитя. – Булава внимательно посмотрел на нее, и Айса сжалась. У него были ужасные глаза, пронзающие насквозь. Он как будто выворачивал человека взглядом наизнанку. – Что ты собираешься делать с ножом в один прекрасный день? Если ты и вправду такая способная, как утверждают Веннер с Феллом?

– Поступлю в Королевскую Стражу, – быстро ответила Айса. Она решила это три дня назад, в тот самый момент, когда пробила защиту Фелла и приставила нож к его шее.

– Почему?

Айса поискала слова, но ничего не вышло. Только образ, в глубине подсознания: тень Па на стене в ночи. Она ничего не могла объяснить Булаве: даже если она могла объяснить кому-нибудь про Па, огромные куски воспоминаний пропали, темные пятна из детства Айсы просто испарились. Это было невозможно рассказать.