– Что именно вас интересует? – ледяным голосом осведомилась Белоброва.

– Как она погибла? – робко спросил Виктор Шилов, переминаясь с ноги на ногу.

– Ну это не такой уж секрет. Она гуляла по лесу в окрестностях старой турбазы, и ее случайно застрелили пьяные охотники. Приняли за оленя, как мне потом сказали.

Шериф тут же понял, что находится на верном пути.

– Сожалею о вашей потере, – сказал он.

– А уж как я сожалею! Вы себе и представить не можете.

– Когда это случилось?

– Ровно три года назад. Позавчера как раз была годовщина.

– Вам известны имена охотников?

– К чему вы клоните, шериф? – Татьяна гневно отставила бокал с вином в сторону.

– Я лишь хочу разобраться в случившемся.

– Это были братья Патимовы, Николай и Ярослав. Которые теперь мертвы. Странное совпадение, не правда ли?

– Совпадение ли? – с нажимом произнес шериф.

– О, я знала, что вы будете обвинять меня в их смерти, – усмехнулась Белоброва.

– Согласитесь, повод для подозрений очень веский.

– Знаете, шериф… – Татьяна снова отвернулась к камину. – Как только мы переехали в этот особняк, я поняла, что совершила ошибку, согласившись выйти за Сергея. Да, муж сильно любил меня, но он не принял мою дочь от первого брака. Относился к ней хуже некуда. Я всеми способами пыталась это изменить, старалась, чтобы они почаще бывали вместе, но увы… Однажды мы с друзьями отдыхали на лесной турбазе неподалеку от города. Мужчины выпивали, стреляли из ружей ради развлечения… Я тогда сильно устала и ушла отдыхать в номер, оставив дочь на попечение мужа. Но он, видимо, нашел себе занятие поинтереснее. Вышло так, что Олеся отправилась в лес, где и попала под шальную пулю. Я так и не смогла этого простить ни своему мужу, ни этим двум идиотам Патимовым. Поэтому понимаю ваши подозрения, но не думаете же вы, что я откусила голову егерю и разорвала его брата?

– Почему же они не ответили за содеянное по закону? – спросил Виктор.

– Потому что это убийство посчитали случайностью! – презрительно бросила Татьяна. – Несчастным случаем на охоте.

– Ваш муж их не уволил?

– Они ведь были друзьями. И он не любил мою дочь… С ее смертью его жизнь стала гораздо спокойнее. Так чего ради ему их увольнять? Только я горюю по бедной Олесе… Каждый год в эти дни я места себе не нахожу. Другие же просто забыли и живут себе дальше, словно ничего не случилось…

– Но теперь ваш муж мертв, – произнес Мезенцев. – И оба Патимова отправились за ним следом.

– И я очень этому рада, – не стала скрывать хозяйка особняка. – Но, повторяю, я не причастна к их смертям.

– Я видел много странного в этом городе, – тихо сказал шериф. – Иногда даже за самыми необъяснимыми случаями стоят обычные люди.

– Подозреваете, что я как-то замешана? Но это же смешно!

– Подозреваю, – подтвердил Мезенцев.

Татьяна снова усмехнулась:

– Подозревайте, что хотите! Все равно вы ничего не докажете, шериф. А теперь я попрошу вас удалиться. У меня легкое недомогание, я хочу прилечь.

Полицейские попрощались и направились к выходу. Провожала их уже другая горничная.

– Я так и не понял, она признала свою вину или нет? – раздраженно спросил Виктор, когда они вышли из особняка. – Эта женщина просто мастер уходить от прямых вопросов. Наверное, у своего мужа научилась!

– Я уверен, что она виновна, – ответил шериф. – Но у нас и правда нет никаких доказательств ее вины. Есть две жертвы и очень веский мотив преступления, но никто не знает, как именно она это провернула!

Внезапно Мезенцев вспомнил о Доминике.

– Поветруля выбежала отсюда вся в слезах, – сказал он. – А ведь ей тоже что-то известно о происходящем!

– Вы считаете? – удивился Виктор. – Мне кажется, она просто собирает материалы для своих статей, поэтому мы на нее везде и натыкаемся.

– Э нет, здесь что-то другое. Ты не видел, как странно Поветруля отреагировала на записку, найденную в доме Ярослава Патимова. Она тогда буквально позеленела от страха и убежала так быстро, что никто не успел ее остановить.

– А сейчас она вылетела из дома Белобровой тоже сильно расстроенная! – подхватил Шилов. – Значит, нужно с ней поговорить.

Усевшись в машину, полицейские отправились в редакцию «Полуночного экспресса».

– Пусть теперь она дает нам интервью, – рассмеялся молодой полицейский.

– Лишь бы оказалась на месте, – задумчиво ответил Мезенцев.

Шерифа внезапно одолели самые неприятные предчувствия, а он привык доверять своей интуиции.

Тимофей Зверев давно потерял счет времени и понятия не имел, сколько уже провел в полной темноте, тихо переговариваясь с другими пленниками. Словоохотливый Альф уже успел почти все рассказать о своей жизни до приезда в Клыково. О том, как они с Вернером жили с родителями в Новом Ингершаме до тех пор, пока те не погибли при очень странных обстоятельствах. О том, как их взял под свою опеку Алексей Корф и с этого момента все изменилось самым кардинальным образом. Только тогда братья узнали об Ордене Огненного Дракона, о своих многочисленных родственниках и о непримиримой многовековой вражде между светлыми Первородными и Огненными волками.

– Иногда я так мечтаю о том времени, когда мы ничего не знали об устройстве этого мира и думали, что у нас всегда все будет хорошо, – признался Альф. – Мы и не подозревали об этой междоусобице, ненависти и древних монстрах…

Тимофей и сам иногда мечтал о том же. Но, увы, нельзя вернуться в прошлое и все изменить. Когда Альф замолк, пришел черед Бельцева. Оказалось, Сергей родился в очень богатой и приличной семье. Оба его родителя были потомками Первородных, но не обладали никакими способностями. И они понятия не имели, что их сын способен управлять потоками воды и превращаться в жуткого монстра из жидкой грязи.

Зверев вдруг поймал себя на мысли, что они с Бельцевым никогда так долго не разговаривали между собой. И наверняка не стали бы, если бы не это заточение.

– Интересно, предкам уже сообщили о моем побеге из академии? – задумчиво произнес Сергей.

– Наверняка, – ответил Тимофей. – Елена Федоровна не стала бы держать это в секрете.

– Они прибьют меня, как только я попадусь им на глаза. Ведь если она рассказала им о моем бегстве, значит, сообщила и обо всем остальном.

– О том, как ты пытался замочить своих дружков? – усмехнулся Тимофей. – Причем в самом прямом смысле.