Надо было видеть ее лицо, когда она обернулась вперед. Мне даже показалось, что Вика из детского дома, наверняка, вот также смотрела на главную цель своего воображаемого похода. Она спустила ноги и шагнула к крайним деревьям, стоящим на скале.

А дальше далеко внизу блестело озеро, подернутое легкой дымкой в белой россыпи птичьих стай над поверхностью воды.

Я не мешал — отошел на шаг, любуясь ее эмоциями. Вика в своей манере взрывалась ими внутри, а когда опустилась на камни и обняла колени, я приблизился и сел так, чтобы видеть ее профиль.

— Можешь не говорить, — смотрел в ее большие от восторга глаза.

— Мне казалось, что Смиртон — самое прекрасное место на земле, — тихо заговорила она. — Его ночные огни и кварталы с высотными зданиями с детства поражали воображение и казались верхом совершенства. Я смотрела на фотографии леса, гор, озер, изучала сухие результаты исследований твоего мира, разобранного на молекулы, но понятия не имела, что в собранном виде оно так… Я ничего не знаю о твоем мире, Рэм.

— Молчи, — улыбнулся. Как же я был доволен эффектом! Как ребенок, не иначе. Вика улыбнулась в ответ, смущенно закусив губу.

«Ну иди ко мне в руки», — смотрел на нее, гипнотизируя. Но ничего не выходило — сидела-ежилась на ветру, но воспользоваться благами, что я готов был дать, не догадывалась. И мне это нравилось. Проблемы в том, чтобы самому затащить ее к себе на колени, не было.

— Зайчик, — шепнул ей в ухо.

— Почему ты бросил свою медведицу? — посмотрела на меня вдруг пристально Вика. — Она сказала, боялся за нее…

— Да, боялся. Потому что она не спасала. — Викины объятья незаметно выцвели, стали неуверенными. Плохо у нее усваивалась нежность и слова о том, что она — единственная. Я бы даже сказал — отторгались.

— А если я не спасу, — а вот теперь снова сжала плечи сильнее.

— Захочешь — спасешь, — поймал ее взгляд.

— А она разве не хотела?

— Вряд ли…

— Ну почему? Прибежала же вчера…

— Не все понимают, наверное, что значит быть с кем-то полностью, до последней капли, не прося ничего взамен… Она привыкла требовать. Прямо как вчера.

— Но я же тоже попросила Денвера, — тревожно всматривалась она в мое лицо.

И тут мне показалось, что проблема в другом. Она не ревнует. Она боится не оправдать надежд.

— Ты ничего не просишь для себя, Вика.

Она замолчала надолго, но здесь это меня полностью устраивало. Я соскучился по дому. По видам, запахам… И тем более хотелось насладиться новыми оттенками привычного в ее обществе.

— А если я возьмусь за исследования твоего феномена? — вдруг спросила Вика на обратном пути. — Ты позволишь?

Интересно, она специально дождалась, пока сузится тропа, и она пойдет вперед? Вопрос был сложным. Я не хотел делиться с людьми результатами, они наверняка используют их против. Но и портить день не хотелось.

Наверное, я непростительно долго молчал, потому что она не выдержала и обернулась.

— Кто я такой, чтобы тебе запретить? — посмотрел ей в глаза.

— Биг босс, — улыбнулась Вика.

— Ты правда думаешь, что запрещу?

— Нет, — вздернула она брови. — Но ты будешь против, чтобы я распространялась за пределы.

— И? — сложил я руки на груди.

— Я готова подписать договор о неразглашении, — серьезно заявил мой зайчик.

Не усмехнуться стоило всех сил. Она на полном серьезе собиралась подписывать со мной договор!

— Ты уже подписала, — серьезно заявил я. — Он называется «Договор о заключении брака».

— Неужели? — удивленно моргнула. — А что я еще подписала одновременно? Хотелось бы быть в курсе.

— Ничего, что могло бы тебе навредить, — не удалось сдержать усмешку.

— Понятно. Но все же. То есть ты не против, если я возьмусь за исследования?

— Возьмешься, только завтра, — смотрел ей в глаза. — Сегодня у нас большие планы.

* * *

Планы поражали масштабностью — приготовить обед и накрыть стол на веранде. Но когда мне их озвучили, я почувствовала себя так, будто у меня выросли крылья.

Я вышла на веранду, пока Денвер сидел на руках у тети, и спокойно огляделась.

День был в разгаре, лес дышал жизнью, и та наполняла невероятным спокойствием. Я думала, меня Смиртон умиротворяет своей возней и постоянным шумом… А еще — там же совсем нет воздуха! То есть тут я его будто ем, и он лопается на языке пряными искрами, а в городе он совсем не чувствуется.

Только стоило мысленно остаться тут одной, и по спине пробегала волна мурашек. Нет. Меня не Аджун наполняет умиротворением… Оглянувшись, я остановила взгляд на лице мужчины через стеклянную стену. Он как раз что-то говорил Нире, наполняя кастрюлю водой, и улыбался так, как никогда на моей памяти. И эта улыбка ему очень шла. Когда наши взгляды встретились, выражение его лица неуловимо изменилось, так, что захотелось спрятаться… чтобы нашел. И он будто прочитал мысли, порочно усмехнувшись.

Обед оказался под стать мужчине и его дому — простым и особенным. Это не тот ресторанный пластик, хоть и выверенный с точностью, но все же безжизненный. Овощи с мясом поразили меня в самое сердце… как и повар.

— А я и не знала, что ты так готовишь, — ляпнула, не подумав, и тут же перевела взгляд на Ниру: — Мы оба вечно так заняты, что едим только еду на заказ.

Рэм умудрился одарить меня красноречивым взглядом, в котором слились благодарность комплименту и восхищение искусству вранья. Ну кто бы знал, что знакомы мы без году неделя! Конечно, мне сложно привыкнуть.

— Мне до сих пор не верится, что ты, наконец, нашел ее, — искренне улыбалась Нира, протягивая руку Рэму. — Я так рада за тебя! Вот бы мама видела!..

Он сжал ее ладонь, оставаясь скупым на эмоции. Но стоило Нире поникнуть, поднялся и присел рядом:

— Эй, — притянул к себе на колени. И так это выглядело трогательно, что я вдруг шмыгнула носом. — Держись…

— Я так боялась, что вы с Раином тоже уйдете! — заскулила Нира, прячась у Рэма на груди.

— Я не уйду, обещаю, — и он прижался губами к ее макушке.

При этом никто не бросался извиняться за чувства, выставленные так уязвимо напоказ. Нира глянула на меня и улыбнулась:

— Ну да, тебе точно нельзя. Все только началось.

— Это точно, — стиснул ее в объятьях.

В этот момент что-то удивительное тронуло душу, и я закусила губу, уже на полном серьезе стараясь не расплакаться. Мне ли не знать, каково это — потерять родителей… дважды. Но Нире повезло — у нее есть Рэм. А теперь выходит, что повезло и мне.