Маляров пожал плечами. Решение должно было остаться за егодругом. Они подъехали к дому. Егор выключил фары автомобиля и, вдругобернувшись, сказал:

– Подождите. Там стоит какая-то машина с выключеннымифарами. Отсюда заметно.

Маляров достал оружие. Они ждали минуту. Затем машина свыключенными фарами мягко отъехала, так и не включив света. Маляров шумновыдохнул воздух, убрал оружие.

– Похоже на психологическую атаку, – сказал он. – Я думаю,тебе нужно быстрее решать со своим рапортом, Тимур.

Они вышли из машины.

– Завтра в девять, – сказал на прощание Маляров, обращаясь ксвоему сотруднику. Егор кивнул. Он теперь работал как бы личным телохранителемсвоего начальника. Когда они вошли в подъезд, там было темно, кто-то разбиллампочку.

– Тоже психологическая атака, – усмехнулся Тимур, – хотятнас выкурить? Или испугать?

Мяларов негромко выругался. Они поднялись по лестнице, вошлив квартиру. Семен тщательно запер замки. Потом прошел в ванную умыться. Затемвернулся в гостиную, где на стуле сидел Караев.

– Что ты такой грустный? – спросил он у своего друга.

– Я сейчас вдруг понял, что невольно подставляю тебя, –признался Тимур, – им ведь нужен только я, а не ты. Не знаю почему, но им нужентолько я. А получается, что они должны охотиться за нами обоими. Этонеправильно, Семен. Я думаю, мне лучше уйти. Вернуться к себе домой. Все равноони меня найдут. Я думаю, они хотя бы объяснят мне, почему они меня такпреследуют и куда пропал Паша Слепцов.

– Объяснят, – кивнул Маляров, – а потом сделают тебе аккуратнуюдырку в голове. Ты этого хочешь?

– Дырку они мне все равно сделают, когда захотят, –равнодушно заметил Тимур. – Я устал, Семен. В моем возрасте уже глупо бегать отвозможных преследователей. Я никогда не чувствовал себя загнанной мышью. Всегдабыл на стороне котов. Я не привык к роли вечно озирающегося. Мне психологическиочень тяжело.

– Может, позвоню Егору, чтобы он вернулся? – предложилМаляров. – Пусть привезет нам две бутылки «беленькой». Мы с тобой их раздавим,и тебе психологически сразу станет легче.

– Не станет, – улыбнулся Тимур, – а напиваться нам сейчаснельзя. Если они полезут в твою квартиру, а мы будем в это время пьянствовать,нас возьмут, как котят.

– И то верно, – согласился Маляров, проходя на кухню. – Тьфуты, черт. Опять забыли купить еды. Нужно будет спуститься вниз и что-нибудьвзять. На соседней улице есть продуктовый.

– Пойдем вместе, – предложил Караев, – будем подстраховыватьдруг друга по очереди.

– Тогда пойдем где-нибудь поужинаем, – решил Маляров. – Новообще-то ты прав. Это уже какой-то сумасшедший дом получается, если мы всевремя будем бояться ходить по улицам. Нужно тебе завтра со своим рапортом идтив ФСБ. Видимо, другого выхода нет. Они тебя хотя бы защитить смогут.

– Кучуашвили, – вспомнил Караев, – я о нем слышал. Он одиниз восьми заместителей.

– Хорошая организация, где восемь заместителей, – улыбнулсяСемен.

– У директора Федеральной службы охраны два первыхзаместителя, кажется, Борис Ратников и Валерий Никитин, – вспомнил Караев, – иесть еще руководитель службы специальной связи и информации ФСО Корнев, которыйтоже на правах первого зама.

– Солидно, – хмыкнул Семен. – А остальные?

– У каждого своя курация. Но среди заместителей есть ещеСтарыгин, комендант Московского Кремля, и статс-секретарь Степанов. Междупрочим, Старыгина я знаю. Сергей Васильевич мировой мужик. Может, мне к немуобратиться?

– И скажешь ему, что другой заместитель хочет тебя убить? –переспросил Маляров. – Он тебе не поверит. А если поверит, то сразу позвонитКучуашвили, чтобы уточнить, почему тот тебя так не любит. Догадываешься, насколько это ускорит процесс твоей ликвидации?

– Догадываюсь. – Караев проверил свое оружие. – Пойдем. Яуже готов.

Они вышли из дома. Обычно в мае по вечерам бывает довольносветло. Именно поэтому Егору удалось увидеть стоявшую у дома машину. Онипереходили улицу, когда где-то послышался шум подъезжавшего авто. Маляров резкооттолкнул своего друга и сам отпрянул назад. Мимо пролетела машина. Очевидно,водитель «Ауди» куда-то торопился. Он быстро скрылся за поворотом.

– Так мы превратимся в неврастеников, – пробормотал Семен.

За ужином они позволили себе выпить по рюмке водки, чтобынемного расслабиться и снять дикое напряжение, в котором находились. Домой онивозращались, уже когда было совсем темно. Они снова поднимались по лестнице,когда Тимур схватил друга за руку.

– Там кто-то есть, – прошептал он, – на лестничной площадкестоят люди.

Оба достали свое оружие и, стараясь ступать мягко, началиподниматься. Раздался чей-то шепот, потом девичий смех. Маляров заглянул заугол и быстро убрал оружие.

– Это мои соседи с третьего этажа, – шепотом пояснил он, –мировые ребята. Они любят друг друга с первого класса. Я помню, как они ходилив школу, взявшись за руки. Их квартиры рядом.

Он прошел первым. Тимур, убирая оружие, прошел следом. Налестничной площадке стояли двое молодых людей. Им было не больше восемнадцати.Они явно целовались за секунду до появления обоих мужчин.

– Ой, извините, – пискнула девочка, прячась за спинумолодого человека.

– Здравствуйте, дядя Семен, – храбро сказал молодой человек,глядя на Малярова.

– Добрый вечер, – выглянула из-за его плеча девушка.

Тимур улыбнулся. Эти двое были такой красивой парой, полнойочарования своей молодости. Он вспомнил о своем сыне. И когда тот наконецженится?

– Здравствуйте, ребята, – поздоровался с ними Маляров. – Вамуже сколько лет, Никита? Кажется, восемнадцать было?

– Да, – кивнул молодой человек. Он был высокого роста,красивый, с открытым честным лицом.

– Так чего вы прячетесь в подъезде? – не понял Маляров. – Выуже самостоятельные люди. Идите в свои квартиры и честно скажите своимродителям, что любите друг друга. Не нужно прятаться, это глупо. О вашихотношениях уже десять лет знает весь двор и все соседи.

Ребята переглянулись. Радостно засмеялись.

– Мы не прячемся, – объяснил Никита, – мы просто вышли сюда,чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Наши родители нам еще в десятомклассе сказали, что после первого курса института мы сможем пожениться. Я наюридический пошел, а она в медицинский. И через несколько дней первый курс заканчиваем.Вот мой отец и сказал, что мы можем объявить всем, что стали женихом иневестой. Через две недели будет обручение.