— Нет, я живу вон там, — ответила женщина, показывая рукой на соседнее строение.

Может быть, из своего окна она увидела, как мужчина поранился, и теперь оказывает ему добрососедский жест? Тихо, насколько это было возможно, мы вошли через боковые ворота в сад длиной чуть более 30 метров. Перед входом находилось некое подобие игровой площадки с качелями и горкой. На траве под качелями сидел темноволосый мужчина лет сорока. На нем были только спортивные штаны. Уже издалека было понятно, что у него серьезный перелом — он находился в неестественной позе. Нога пострадавшего была повернута под странным углом, он не мог двигаться и изнывал от сильной боли.

— Вы должны помочь мне, — громко прошептал мужчина. — У меня чертовски болит лодыжка. Можете ли вы прямо сейчас дать мне какое-нибудь обезболивающее?

Обычно в таких случаях мы проводим короткую беседу с пострадавшим, выясняя обстоятельства случившегося. Но казалось, что ни он, ни женщина не хотели давать нам дополнительной информации.

— Чем вы занимались? — шепотом спросила я. Затем добавила, надеясь рассмешить кого-нибудь из них. — Неужели вы опробовали качели?

Но женщина ничего не ответила. Повисла неловкая пауза.

— Я не знаю. Это как-то само получилось: раз, и голеностоп вывихнуло, — ответил мужчина, вздрагивая от боли и смотря на Джино. — Так у вас есть обезболивающее? — снова спросил он.

Все это было очень странно. Обычно в похожих ситуациях невозможно заставить людей замолчать, они рады поделиться произошедшим. Но эти двое подозрительно молчали. Мы дали пострадавшему немного обезболивающего, а затем Джино пошел назад к машине, чтобы принести носилки и бинт; мужчина не мог никуда дойти самостоятельно.

Пока мой коллега уходил, я шепотом задала несколько стандартных вопросов и получила некоторую информацию. Затем мы наложили шину на поврежденную лодыжку, зафиксировав ее. Мы делали все так тихо, как только могли. Наконец положили мужчину на носилки, отнесли в машину и начали заполнять обычные в таких случаях документы. Женщина захотела поехать с нами.

— Вы живете здесь? — спросила я пострадавшего.

— Э… да, — ответил он.

— В какой квартире? — я постепенно догадывалась, что здесь произошло.

Он ответил. Хорошо, следующий вопрос:

— Это ваша жена?

— Нет.

— Можете ли вы назвать мне имя вашей жены и сказать ее номер телефона?

— Вы ведь не собираетесь ей звонить, да? — вздыхая, спросил мужчина.

— Нет, это нужно только для документов на случай, если потребуется связаться с родственниками.

С неохотой мужчина сообщил мне эту информацию. О боже! Когда мы уезжали, жена мужчины внимательно смотрела на все из окна. Она была напугана до смерти. Супруги не обменялись даже и парой слов.

Итак, в районе Сербитон раскрылся обман, не так ли? В кромешной тьме эти двое, замешанные в празднике ночной любви, оставляют свои постели и храпящих супругов. Надо отдать им должное: место их встречи, с одной стороны, было недалеко от их домов, а с другой — достаточно укромным. Очевидно, что их половинки не страдали бессонницей. Что же касается качелей… представьте себя на их месте и вы поймете, что они собирались делать. Оставив пару в больнице, мы с Джино изрядно посмеялись над создавшейся ситуацией. В связи с тем, что мужчине вскоре, возможно, потребуется операция, ему придется рассказать кое-что своей жене.

— Как он будет объяснять появление травмы лодыжки среди ночи? — давясь от смеха, говорил Джино. — Если ты как обычно ложишься спать в супружескую постель, то оказаться среди ночи в больнице — это ведь не очень хорошо, правда?

Мы продолжали рассуждать на эту тему до тех пор, пока мой коллега не пошел выпить кофе. Я осталась в машине и заполняла отчет, как вдруг увидела, что женщина, которую мы только что привезли, стоит перед входом и нервно курит. Заметив меня, она затушила окурок и направилась в мою сторону. Я опустила стекло.

— Могу ли я немного поговорить с вами? — спросила женщина.

У нее был такой вид, будто она только что плакала. Я вышла из машины. Было понятно, что она хотела открыться и рассказать всю историю. У нее уже более двух лет были отношения с этим мужчиной, она страстно влюблена в него. Партнеры не имели детей. Женщина много лет жила со своим мужем, но была очень несчастлива. Однако ее любовник был упрям и не хотел разводиться с законной женой. Моя собеседница сказала, что иногда, когда их супруги уезжали по делам, им удавалось уединиться в отеле. Но сейчас было лето, и они рискнули встретиться в саду.

— Прошу прощения, что вы застали нас в такой ситуации. Но я почти уверена, что, если его жена узнает о случившемся, то нашим отношениям придет конец, — сказала мне женщина. — Этот мужчина — любовь всей моей жизни.

Я выразила своей собеседнице сочувствие. Но что можно посоветовать в такой ситуации? Прекратить отношения? Не встречаться в саду? Держаться подальше от качелей? Пойти на прием к семейному психологу?

Я не знаю, чем закончилась эта история. Но воспоминание о страстях в Сербитоне еще долго будет жить в моей памяти.

Было раннее лето, и стояла по-настоящему теплая ночь, одна из тех упоительных ночей, когда все находятся в хорошем настроении. Зимой скорые чаще всего выезжают на место ДТП или к пенсионерам, падающим и ломающим бедренную кость. Летом же более ожидаемы вызовы к отдыхающим на природе, несчастные случаи с рухнувшими с лестниц детьми и горе-ремонтниками или же инциденты, связанные с активным отдыхом в выходные дни. Поэтому, получив вызов с сообщением: «Человек на железнодорожной насыпи», — мы с моим коллегой по имени Лиам удивленно переглянулись, а затем начали обсуждать, что же это могло означать.

— Кто-то спрыгнул с моста, — предположил мой напарник.

Как и я, Лиам много лет работал на скорой помощи и имел хорошую репутацию среди коллег.

— Вероятно и так, но, возможно, он попал под поезд, — выдвинула я свою версию. — От удара его могло выбросить на насыпь.

Работа на вызове могла оказаться просто ужасной. Но правда состояла в том, что мы действительно не знали, чего ожидать. Человек мог быть мертв, а мог быть едва жив и изуродован; любые догадки имели право на существование.

Нас направили к мосту недалеко от станции Crystal Palace. Но подъехать к железнодорожной насыпи оказалось не так просто, как мы думали. После поворота с основной дороги мы потратили драгоценные минуты в поисках кратчайшего пути. Все было безрезультатно, поэтому нам пришлось остановиться и спросить дорогу у мальчиков, проезжавших мимо на велосипедах. Они нам показали забор, огораживавший железнодорожные пути.

C помощью Лиама мне удалось без проблем залезть на забор. Я люблю лазить и чувствую себя словно та мышь в чане с молоком из притчи. Но это ограждение было довольно высоким, и когда я начала спускаться вниз, то осознала, что вся его поверхность острая и шероховатая, к тому же оно имело уклон в сторону путей.