– Есть в этом маленький секрет, некая возвышенная тайна, – едва заметно улыбнулся Феликс. И холодно добавил: – Подписывай.

Гера сделал над собой усилие, отошел от стола и протянул лист и ручку. Не глядя, Юрий взял бумагу, положил на свое колено и принялся аккуратно расписываться внизу страницы, будто боялся или бумагу испортить, или буквы перепутать. Когда он закончил, Феликс передал договор в руки Германа, выпрямился, застегнул нижние пуговицы пиджака и пошел к двери.

Юрий приподнялся, провожая темную фигуру недоумевающим взглядом, словно не верил, что все уже закончилось.

– Не сдашь меня?! – надрывно выкрикнул он в темно-серую прямую спину.

Не ответив, Феликс распахнул дверь и вышел в коридор. Гера посмотрел на Юрия Константиновича, без сил опустившегося на пол, вышел следом за Феликсом и притворил за собою дверь.

Гере потребовалась пара глотков воздуха, прежде чем в голове посветлело. Рванув ворот рубашки так, что отлетела пара пуговиц, он глубоко, жадно вдохнул, словно выплывая из-под воды, и взгляд его прояснился. Чуть поодаль стояли риелторы Женя, Борис и топтался отец Адриан. Увидав Геру, Женя вопросительно уставился на него. Молодой человек никак не мог отдышаться и ответить, ему оставалось лишь развести руками. В тишине здания гулко слышались чеканные шаги – это Феликс спускался по лестнице.

Переведя дух, парень шагнул к лестничному проему, но с одной стороны его ухватил Женя, с другой Борис:

– Так что, что? Подписали договор? На какую сумму по оконцовке? Какой срок аренды?

– Подписали, – ответил Гера, рывками высвобождая свой пиджак из цепких пальцев. – Ваши проценты от сделки, как обычно, оплачивает хозяин объекта. Всего доброго, приятно было иметь с вами дело. Женя, на связи как обычно.

И поспешил по лестнице вниз, вслед за Феликсом.

Стемнело. Дороги, огни, машины проносились мимо. Герман посматривал то в окно, то на Феликса. Тот сидел за рулем, едва касаясь пальцами баранки, смотрел отрешенным взглядом в лобовое стекло, а машина словно двигалась сама собой, безо всякого участия и интереса со стороны водителя.

– Феликс, нам надо поговорить, – не выдержал Герман. – Я должен понимать, что происходит. Иначе не смогу быть в полной мере твоим юристом и сотрудником агентства.

– Что именно ты хочешь понять?

Машина резко затормозила у входа в супермаркет. Феликс вышел из салона и широким шагом почти вбежал внутрь магазина. Гера некоторое время наблюдал за ним через стекло витрины. Затем пошел следом. Мужчина направлялся к кассе с полной корзиной волосатых кокосовых орехов. С мгновенно осунувшимся, уставшим лицом он смотрел пустыми глазами в пространство, не замечая никого и ничего вокруг себя. Гера прошел к другой витрине, под табличкой с надписью: «кокос для питья» взял здоровенный очищенный орех с воткнутой в него трубочкой, встал в очередь через три человека и поймал взглядом золотой зажим на черных волосах. Феликс моментально обернулся на этот взгляд. Гера почувствовал, как он глупо улыбается, готовясь рассмеяться, и поднял вверх этот дурацкий орех с торчащей из него трубочкой. Феликс улыбнулся в ответ, махнул рукой, жестом подзывая его, очередь расступилась… Дальше Гера почему-то не мог вспомнить, как они снова оказались в машине. Молодой человек сидел на переднем сиденье, держа на коленях орех, на полу под ногами шелестели пакеты.

– Может, хоть попробуешь? – глухо, как сквозь вату, услышал он собственный голос.

Машина свернула в какую-то подворотню, остановилась, Феликс выключил зажигание, снял очки и обернулся к Герману.

– Давай, спрашивай, я слушаю. Что тебя интересует? Мои странности, источники моего дохода или что-то еще?

Гера посмотрел на него, молча протянул Феликсу орех с трубочкой, отряхнул штаны, открыл дверь и вышел из машины.

– Ты куда?

– Феликс, мои услуги как юриста тебе обошлись бесплатно исключительно из личной моей симпатии к тебе, платить не надо. Но это разовая акция. На этом прощай и не беспокой меня больше.

Глядя, как фигура парня уходит в темноту, Феликс потер указательным пальцем переносицу и посмотрел в стекло. Отражение лица, черты, детали, словно только-только прорисованные ленивым художником, начали растворяться, будто живописец взялся смывать краски с холста.

Герман шел куда глаза глядят, вспоминая, когда же в последний раз в жизни ему было настолько паршиво. И, свернув в очередной переулок, он лицом к лицу столкнулся с Феликсом. Мужчина стоял у стены дома. В полумраке его белый лоб и скулы источали тусклое сияние, глаза же с вертикальными звериными зрачками имели багрово-красный цвет.

– Давай, сам догадайся, кто я. Давай, Гера, ты же не обделен интеллектом и сообразительностью, – вкрадчиво усмехнулся Феликс. – Скажи это.

Гера усмехнулся, глядя на него.

– Знаешь, Феликс, я пошел за тобой. Я чувствую тебя, ощущаю, понимаю твои настроения, готов и дальше быть на твоей стороне. Готов играть на твоем поле. Но не могу играть в одни ворота, не понимая правил игры. Мне надо знать, понимаешь, надо знать, кто ты и зачем тебе сдалось все это агентство вместе с нами. И если сейчас, прямо сейчас я этого не пойму, дальше отказываюсь сотрудничать.

– Хорошо, – ответил Феликс. – Я вампир, мне почти пятьсот лет, и вы все – мой последний шанс жить, как человек, и видеть солнце. Я должен был собрать такую команду в обмен на дневной свет – таково было условие компании, которая помогла мне вернуться к человеческому образу жизни. Так лучше, теперь тебе полегчало?

Гера долго молчал, затем снова усмехнулся:

– Забавная история, Феликс Эдуардович. Книги писать не пробовали? На будущее – постарайтесь быть хоть немного снисходительнее к тем, кого вы притягиваете к себе. Возможно, эти люди ни в чем не виноваты. Простите, что снова даю вам совет. Всего хорошего.

И фигура парня растворилась в темноте. Проводив взглядом его спину, Феликс отвернулся и пошел назад к машине.

Вернувшись домой, мужчина какое-то время ходил из комнаты в комнату, словно заблудился в собственной квартире, затем пошел в спальню, разделся, лег на кровать. И вскоре услышал карканье, доносящееся из гостиной:

– Есть кто дома? Феликс, ты вернулся?

Лежа на спине, мужчина смотрел в потолок и молчал, надеясь, что птица решит, что никого нет, и уберется восвояси. Но Паблито его быстро отыскал.

– А чего молчим, чего притаились и не отвечаем? – каркнул ворон, перепрыгивая через порог спальни. Следом показался Дон Вито.

Феликс снова не ответил.

– Что такое? В чем дело? – Паблито подобрался к кровати поближе и запрокинул голову, разглядывая лицо Феликса. – Ты чего это раскис?

– Все хорошо, хочу отдохнуть, – сказал он и отвернулся, поводя плечами, словно ему было мучительно больно от каждого движения. Ворон замолчал и посмотрел на Дона Вито. Крыс понимающе кивнул птице, забрался по черному покрывалу на постель, подбежал к окаменевшему лицу Феликса, тронул лапкой брови, ресницы и тихо произнес: