— Господин ректор? Что случилось? — тэра Гранд на ходу пыталась пригладить волосы, которые растрепались со сна.

Она и сама была сонная, с порозовевшими щеками, и от этого невероятно притягательная. Итану захотелось дотронуться до нее, снова. В последнее время это желание — касаться ее — преследовало его постоянно. Он боролся с этим, но получалось не всегда. Счастье, что были перчатки, которые не допускали беды.

— Ничего из ряда вон выходящего, — успокоил ее Итан. — Извините, что разбудил вас. Я заработался и потерял счет времени. Просто у меня для вас есть хорошая новость.

Его взгляд нечаянно уткнулся в соблазнительную ложбинку, которая виднелась в кружевном вырезе ее сорочки. Тэра Гранд, будто почувствовав этот взгляд, торопливо запахнула пеньюар, придерживая его на груди.

— Какая новость? — спросила она после.

— Через три дня отправляемся с вами в Бонт, — ответил Итан. — Вильям Блэкитт ждет нас.

— Правда? — тэра Гранд сразу просияла, улыбнулась. — Как замечательно! Я не ждала этого так быстро! Вы говорили о двух неделях…

— Как видите, планы могут меняться, — Итан тоже усмехнулся. — Ладно, не буду вас больше мучить. Идите спать… Еще раз извините за беспокойство.

— Какое же это беспокойство, если новость действительно такая чудесная! Спасибо, господин ректор!

— Не за что, — он отступил на шаг. — Спокойной ночи, тэра.

— Спокойной ночи, — она вновь одарила его улыбкой и закрыла дверь.

Итан, бросив последний взгляд на ее дверь, поспешил к себе.

Трудно было понять, что меня делало счастливой в этот момент больше: долгожданная поездка к магу-целителю уже в наступающий выходной или же то, что Итан Мадейро сам пришел ко мне сообщить о ней. Я прижала ладони к щекам, пытаясь их охладить. Несмотря на то, что ректор разбудил меня, сна сейчас как ни бывало. Не уверена даже, смогу ли вовсе заснуть этой ночью. Но в дрему я все же провалилась, под самое утро, тем не менее днем чувствовала себя как никогда бодро: предстоящая встреча с другом ректора давала мне энергию и эмоциональный подъем.

— Отплываем после завтрака, — предупредил меня Мадейро накануне. — Можете сразу подходить к пирсу.

Утро выходного дня погодой не радовало: по небу плыли тяжелые тучи, подгоняемые порывистым ветром. Пришлось надевать совсем не тот наряд, который я планировала раньше, еще и плащ не мешало бы прихватить с собой, а лучше сразу и зонтик.

Ректор ждал меня на берегу в темно-сером дорожном костюме и поглядывал на карманные часы, которые, при моем появлении, сразу спрятал.

— Я опоздала? — спросила я, запыхавшись от быстрого шага.

— Нет, как раз вовремя, — ответил он, показывая на приближающуюся лодку.

Эта лодка значительно отличалась от той, которая привезла нас с тэром Ивом сюда: была куда крупнее и комфортабельнее, с мягкими, обтянутыми кожей сидениями, у которых, ко всему прочему, имелись еще и удобные спинки. Лодочник тоже выглядел опрятнее и солиднее, чем наш прошлый перевозчик. Он достал складную лесенку и приставил ее к краю пирса. Ректор первый сошел по ней, затем подал мне руку, помогая спуститься следом.

«А ведь мы сегодня весь день проведем вместе. Одни», — от этой внезапной мысли стало еще волнительней, даже под ложечкой засосало. Я украдкой посмотрела на ректора: спина ровная, голова прямая, на лице — ни эмоции. Или у него такая выдержка, или же у него действительно моя компания не вызывает никаких эмоций.

— Как бы дождя не было, — произнесла я, поднимая глаза к небу. Повисшая в лодке тишина немного нервировала, и я решила заполнить ее хотя бы праздными разговорами. Например, о погоде.

— Ветер сегодня обманчив, — отозвался лодочник. — Трудно предсказать, разгонит ли он тучи или же, наоборот, нагонит дождь.

— Хотелось бы верить, что если это и случится, то ближе к ночи, — вздохнула я.

— Как поведение Гадриеля и Боуи? — заговорил наконец ректор, обращаясь ко мне. — Не срывают занятия?

— Отношения между ними все так же напряжены, — ответила я. — Но на занятиях ведут себя сдержанно.

Мадейро кивнул и будто задумался:

— После праздника Солнца надо будет взять их под свой контроль… Иначе…

— Вы о казни отца Лео? — тихо уточнила я. — В его деле так ничего не поменялось?

— Нет, — ректор покачал головой. — Кажется, никто и не пытался проводить дополнительное расследование.

— Вы тоже считаете, что приговор нечестный?

— Я не изучал то дело в деталях, чтобы делать какие-то выводы, — ответил Мадейро. — Но я знаю Боуи как честного судью и порядочного человека… Однако и о тэре Гадриеле я слышал только положительные характеристики, поэтому вся эта ситуация вводит меня в замешательство. К тому же при своем нынешнем положении я все равно не могу повлиять на нее.

— А раньше смогли бы?

— Возможно.

Вновь возникла пауза, которую и на этот раз нарушила я. Правда, сменив тему на менее щепетильную.

— На день Солнца ведь будет праздник в Академии? — поинтересовалась я. — Просто он уже через несколько дней, а разговоров о нем никаких не ходит.

— У нас он празднуется скромно. День, конечно, тоже будет выходным. Балы устраивать не имеет смысла. Сомневаюсь, что курсанты будут рады танцевать друг с другом. Днем устраиваем соревнования, одиночные и командные. Приз — дополнительный отгул. Вечером собираемся в большом зале. У нас есть студенты, которые умеют играть на музыкальных инструментах, то есть свой небольшой оркестр. Возможно, кто-то захочет еще похвастаться своими талантами перед однокурсниками… Праздничный ужин, слабоалкогольный пунш… Пожалуй, на этом все.

— По-моему, вполне неплохо, — улыбнулась я.

— Желаете поучаствовать в конкурсе талантов? Преподаватели туда тоже допускаются, — на его губах появилась легкая усмешка.

— Мой главный талант — попадать в неприятности, — я тоже усмехнулась. — Не думаю, что он будет востребован на конкурсе.

А вот на балу потанцевать я бы не отказалась…

В порту ректор нашел для нас коляску, и мы отправились на другой конец города, где жил тот самый Вильям Блэкитт. Его особняк выделялся среди прочих домов улицы: двухэтажный, из красного кирпича, с покатой крыши вишневого оттенка. Лаконичная архитектура, простые формы и полное отсутствие каких-либо украшений, как то лепнина или роспись. Двор тоже был скромен: никаких клумб и цветущих кустов, лишь один сплошной газон, разрезаемый несколькими дорожками из гравия.

Хозяина дома мы встретили у ворот: он подъехал к ним почти одновременно с нами. Меня удивило, что тэр Блэкитт оказался молодым мужчиной и даже вполне приятной наружности: не очень высокий, но хорошо сложенный, рыжеватые удлиненные волосы аккуратно собраны в хвост, умные голубые глаза и доброжелательная улыбка. Портил все лишь непропорционально длинный, чуть крючковатый нос и заметные веснушки, которые были рассыпаны по всему лицу и даже шее. Впрочем, последнее — дело вкуса. Некоторые женщины находят веснушки очень даже привлекательными, мой же тип мужчин совсем иной. — Кажется, не опоздал! — воскликнул Блэкитт при виде нас и спрыгнул с подножки экипажа. — Простите, меня срочно вызвали к одному пациенту. Боялся, что не успею, и вы подумаете, что я не сдержал слова.