— А вот шестому отряду удивительно повезло, —радостно сообщила Зинаида Андреевна, — к ним, специально из Ленинграда,колыбели трех революций, приехали замечательные педагоги и люди.Встречайте — Виктор Сергеевич и Евгений Дмитриевич!

Называть город на Неве Петербургом Образцова не хотелапринципиально. Петербург не может быть колыбелью.

Объявленная парочка выползла на сцену. Нельзя сказать, чтоих встретили бурными аплодисментами. Возможно, детишкам не внушали доверияволосатые ноги, торчащие из шортов. А может, смутил угрюмый вид педагога сперевязанным глазом. Типичный Карабас… Да и вообще, из молодого педагогическогоколлектива они как-то выпадали.

— Наши гости только что вернулись из Чечни, гдепомогали чеченским детям восстанавливать лагеря! Получили ранения, но вернулисьв строй! А вообще-то они настоящие офицеры милиции! Работают снесовершеннолетними преступниками!

К аплодисментам добавились как восхищенные возгласы, так инедовольный свист и топот. Видимо, отношение к правоохранительном органам вдетско-юношеской среде было неоднозначным.

— Так что смотрите, — в шутку погрозила пальцемЗинаида Андреевна, — никаких безобразий… Кстати, Евгений Дмитриевич будетвести кружок «Умелые руки», а Виктор Сергеевич — «ЮДМ», юных помощниковмилиции. Вы узнаете от них много нового и интересного!..

«Узнаете, узнаете… Наступи менту на горло…»

Кольцов пока не успел попросить Образцову поменять ихместами. Поэтому выражением лица Виктор Сергеевич в настоящую секунду напоминалминотавра, увидавшего очередную жертву.

Но, слава Богу, сдержался и не зарычал. Хотя копытом забил.Копыта болели — проклятые кнопки!

За следующие десять минут Зинаида Андреевна представилавожатых и воспитателей оставшихся отрядов. Первый, самый старший, возглавляланекая Татьяна Павловна, на которую оба беженца сразу обратили внимание. И непотому, что, в отличие от всех, она не надела морскую форму, а вышла на сцену вбелой блузке и черной юбке. В основной массе воспитатели не достиглидвадцатипятилетнего возраста, Татьяне же Павловне было около тридцатитрех-четырех. Выглядела она довольно привлекательно. Стройная фигура, короткиесветлые волосы, правильные черты лица… Легкий макияж. Тоненький браслетик назапястье, заколка-бабочка…

В силу сказанного на Татьяне Павловне педагоги-мужчинызадержали взгляды на несколько больше мгновений, чем того требовал лагерныйэтикет. Виктор Сергеевич, засмотревшись, даже не хотел уходить со сцены, покаего не одернул коллега:

— Не окосейте, товарищ…

На выходе из клуба Татьяна Павловна неожиданно обратилась кленинградскому воспитателю, что для последнего было приятным сюрпризом.

— Виктор Сергеевич, можно вас на секундочку?.. У меня квам личная просьба.

Растерявшийся Сумрак не знал, как реагировать, поэтому,помявшись, выдавил малокультурное: «Ну дык».

— В вашем отряде есть мальчик… Арсений Пантелеев… Этомой сын. Он хороший, только немного беспокойный. Без отца рос, а я не всегдауспевала… Я хотела его в свой отряд взять, но ему интересней со сверстниками.Вы с ним не очень строго, хорошо?

Татьяна Павловна улыбнулась так, что у человека и авторитетаВиктора Сергеевича подкосились волосатые ноги. А голос?! Какой у нее голос!Киллеру лаять и лаять…

— Без база… В общем, само собой…

— Вообще, здорово, что вы с нами, — продолжалаТатьяна Павловна, — спокойнее как-то… Без мужчин неуютно.

— Ну, это… Конечно.

— Просто кругом тайга, а до Потеряхино три километра…Мало ли что случится? У нас в газетах писали, что недавно из колонии двабандита сбежали и где-то в тайге прячутся. Женщину уже одну задушили иограбили. Ужас. А у нас дети…

— Да… Атас, ой, то есть да — ужас, — ВикторСергеевич по-прежнему не мог взять себя в руки.

— Если Арсений будет хулиганить, вы мне сразу говорите,не стесняйтесь…

Про то, что сын Татьяны Павловны уже отличился, пришив его кматрасу, воспитатель ябедничать не стал.

— Хорошо, хорошо, заметано…

— Не поняла, что заметано?

— А… В смысле, замазано. Кофточка у васзамазалась. — Виктор Сергеевич осторожно стряхнул несуществующую грязь сплеча Татьяны Павловны.

От прикосновения его дернуло током, но это не былостатическим электричеством.

— Ой, спасибо… Наверное, в клубе прислонилась.

Воспитатель первого отряда еще раз сногсшибательноулыбнулась, помахала ручкой и пошла в направлении своей яхты. А ВикторСергеевич остался стоять, будто замороженный, глядя ей вслед. В клубе завелистарую грустную песню на французском языке. А над головой включились звезды.Атас! Нереально! Взвейтесь кострами, синие ночи!

— Чего стоим, кого ждем? — Кольцов вернулнапарника в реальность.

Сумрак вздрогнул, покачал головой, словно стряхиваяневидимую паутину.

— Никого… Собирай пацанов.

Построив отряд, педагоги погнали его к яхте, помахиваясорванными прутиками. Через пятнадцать минут все должны быть в постели.Распорядок — закон.

— Знаешь, кто тебя пришил? — ехидно усмехнувшись,спросил Евгений Дмитриевич, когда они отошли от клуба.

— Знаю… Пантелеев и Жуков.

— Правильно. А откуда?

— Стуканули… Тебе тоже?

— Не стуканули, а сообщили. Оперативная информация. Яже говорил, пока никто ничего лучшего в мире не придумал. И не придумает… Всеправильно, зачем всем отдуваться за двух полудурков. Надо бы им, кстати, мозгивправить, чтоб не шалили. И чтоб другим неповадно было.

— Как вправить?

— Ну, без компота там оставить или купания…

— Не надо… Я сам с ними разберусь.

— Только без последствий, — на всякий случайпредупредил вожатый, — а то в суд подадут.

— Лучше другое скажи. Пока я там, у локалки спал, тыникого, часом, не пришил?

— В смысле?

— Эта, Таня… Татьяна сказала, что бабу мочканутую втайге нашли. На гоп-стоп поставил кто-то. Дружки твои менты на нас вешают.

— Ого! Сильно. Не, я не убивал никого. Я, наоборот,привык… ловить тех, кто убивает.

— Ну вот и лови. Ладно, если за побег нам накинут, аесли еще и за мокруху…

— Без улик не накинут.

— Это ты пионерам рассказывай. На кружке. Я-то знаю,как вы накидываете.