– Понятия не имею, – поразился Юрген. – Я никогда таким не занимался. Наверное, одного…

– А тот мальчик по меньшей мере поднял двух одновременно. Сколько их было на самом деле, непонятно. Но достаточно, чтобы Йовар переполошился. – Ручеек из пыльцы расширился, золотые частицы завихрились. Казалось, кораблик угодил в шторм. Госпожа Кажимера лениво поигрывала пальцами. – Это ведь древний колдовской закон. Очень, очень древний. Пришедший к нам со времён первых чародеев, живших общинами в пещерах.

Кораблик накрыла сверкающая волна.

– Каждый чародей, обучающий других чародеев, однажды неизбежно воспитает того, кто окажется сильнее его. Из семян старого дерева вырастает новое. Молодой хищник убивает одряхлевшего. Это неизбежность, которую мы все – совершенно все чародеи Вольных господарств, Иофата, Хал-Азара или Льёттланда – малодушно боимся. Даже если сами себе не признаёмся.

Госпожа Кажимера сделала резкий жест, и кораблик свернулся в трубочку, рухнул наземь. Пыльца рассеялась.

– Я не исключение. – Она развела руками. – Увы. Я люблю своих учениц. Они талантливы и молоды, красивы и умны. Я радуюсь их успехам, но не было ни дня, чтобы я не предполагала, кто из них может занять моё место. – Криво улыбнулась. – Тот, кто сидит на престоле, не хочет, чтобы его свергли.

Юрген и Чарна молчали.

– Судьба – та ещё каверзница, – заметила госпожа Кажимера. – Йовар ведь так осуждал мой подход к выбору учениц. Самодурство, не правда ли? Только женщины, только обращающиеся в птиц. Скольким одарённым девочкам я отказала лишь потому, что их оборотничья форма была не та. Но, – она чуть кивнула, – оборотничья форма многое говорит о чародее. Проще властвовать умами тех, кто на тебя похож. Мы с моими ученицами одного поля ягоды. Я легче понимаю их, легче направляю. Мне легче им помочь… и легче предугадать их следующий шаг.

Только сейчас Юрген услышал, что в глубине сада защебетали птицы. Он прикрыл глаза.

– Я не могу осуждать Йовара, – призналась госпожа Кажимера. – Думаю, он чудовищно перепугался. Посудите сами: мальчик-подросток из ниоткуда. Со значимой – для него, хозяина леса, – оборотничьей формой. Впитывает знания как губка – и не привязан к нему так, как ученики, выращенные им из сироток. Он достиг впечатляющих успехов всего за четыре года, что было бы дальше?..

– Юрген. – Холодная рука Чарны коснулась его запястья. – Тебе плохо?

– Нет. Я в порядке. – Юрген открыл глаза. Лицо госпожи Кажимеры показалось ему насмешливым и жестоким. – Я вам не верю. Йовар не мог убить Чеслава только потому, что испугался. Для этого нужно не иметь сердца.

– Для этого всего лишь нужно бояться потерять то, что имеешь, – мягко исправила она. – Но тебе не нужно мне верить. Если бы я хотела убедить тебя хоть в чём-то, я бы убедила – напомню, у меня есть определённые… таланты побуждать людей делать то, что я хочу. Но я не трогаю вас своим колдовством.

Она приподняла узкие кисти.

– Всё, что я говорю, лишь слова.

Юрген чувствовал себя загнанным зверем. Мухой, попавшей в паутинное кружево фраз госпожи Кажимеры, – она разыграла их беседу как по нотам, заставила его почувствовать себя никчёмным, разбитым, сомневающимся в том, что казалось ему незыблемым.

– Вы – враг Йовара, – процедил он. – Вам на руку его очернять.

– Юрген! – воскликнула Чарна. – Перестань.

И он ещё опасался, что Чарна начнёт дерзить?..

– Это мнение госпожи Кажимеры, не твоё. – Чарна расправила плечи. – Просто выслушай, и всё.

Госпожа Кажимера глянула на него снизу вверх – с прежней строгой полуулыбкой.

– Да, – просто согласилась она. – Я ему не друг. Твоя спутница права, я тебя ни к чему не склоняю. – (Да он уже выбит из равновесия!) – Мои мысли о нём имеют право на жизнь так же, как и его – обо мне. Что он там говорит?

Рассмеявшись, госпожа Кажимера вскинула подбородок.

– Я, алчная иофатка, приехала в его любимую страну – непроходимые леса, старые сказки, соборные купола, медь и мёд… И начала чинить свои порядки. Я убедила низвергнуть Нимхе, потому что боялась её – что не лишено истины, такая уж она была дама, – и желала власти. Уговорив всех уничтожить одну чародейку Драга Ложи, я принялась за следующего чародея – за него. Я люблю власть, люблю деньги, люблю управлять людьми и прикрываюсь законами Драга Ложи, как мне удобно. – Она кивнула. – Очень правдоподобно. Действительно, не всё здесь ложь. Ах, ещё… Кажется, когда он раньше говорил обо мне, то обязательно припоминал мужика, которого мне, с его слов, страшно не хватает – и уж он-то объяснил бы мне, где моё место.

Снова – полуулыбка.

– Но когда мы соберёмся на суд в Тержвице, я буду разбирать его дело по совести, невзирая на старые обиды. И как я вам и сказала, не забуду проверить других – а господину Грацеку и пану Авро, хотят они этого или нет, придётся мне помочь. И себя представлю их вниманию. Вдруг я сама наслала чудище на Ольжану, чтобы пошатнуть позиции соратников по Ложе. Кто меня знает?

Чик-чирик-чик.

Птицы пели в цветочных зарослях. Солнце медленно катилось к закату – у входа в беседку удлинились тени.

– У вас остались какие-то вопросы? – ласково спросила госпожа Кажимера.

Больше всего сейчас Юргену хотелось удавиться, а не разговаривать. Он смотрел на свою руку, задумчиво сжимая и разжимая пальцы.

– Если у кого из нас и хватило бы сил на это, – произнёс он с трудом, – то у Чеслава. Юноши-волчонка. Его тело так и не нашли.

Госпожа Кажимера равнодушно повела бровью.

– А его искали?

– Да. Я искал.

– Сколько тебе тогда было? Года три?

– Почти шесть, – оскорбился Юрген. – Я превращаюсь в пса, и у меня всегда был хороший нюх. Но след Чеслава обрывался у реки.

– Предполагаю, что это первое, что сделал бы Йовар. Избавился бы от трупа, чтобы его не вынюхал любопытный щенок.

Юрген стиснул переносицу пальцами.

– Как избавился? Я бы нашёл…

– Мне кажется, – сказала госпожа Кажимера с удивлением, – ты даже не представляешь, на что способен Йовар. Как ты живёшь с ним столько лет?.. Может, человек он неотёсанный и грубый, но колдун величайший. Если бы он захотел расправиться с неоперившимся мальчиком, в котором увидел угрозу, он бы без труда это сделал. Как и спрятал его тело. Может, на берегу реки выросло лишнее деревце. Или же дно разверзлось, и сама река поглотила то, что осталось после Йоваровых проклятий. М-да, какие он раньше творил проклятия… Ему ведь ничего не стоило превратить человеческую кожу в кору. И наслать древоточцев. Или… – Взгляд Кажимеры скользнул по его обескровленному лицу. –