Почему вообще я не могу сосредоточиться на бизнесе?

Хотя кого я спрашиваю. Все мои мысли только о Кили. Прошлой ночью я понятия не имел, что делать. Ни беспокойный ночной сон, ни сосредоточенность на этой дилемме не помогли мне понять.

Кили важна для меня. Важнее, чем была когда-либо. Важнее, чем я бы хотел. Я не могу контролировать мысли, которые раз за разом к ней возвращаются, не могу контролировать желание дотронуться до нее, сделать ее самой счастливой на свете. Что, блять, со мной не так? Прошлой ночью Джордж Стоу точно дал мне понять, что я в этой гонке аутсайдер и лучше бы мне постараться сделать отличную презентацию. Иначе он выберет Гриффа.

Но никакого давления.

Нужно возвращаться в строй.

Конечно, проще было бы уйти. Позволить брату выиграть. Мне противно признавать, что, вероятно, он это заслужил. Но если эта сделка достанется ему, то и агентом по недвижимости номер один на острове тоже станет он. Я проиграю. Я слышу голос отца в голове, вижу эту суровую насмешку, которой он одаривал нас с братом, как только мы научились разговаривать. Он в сотый раз спрашивает меня: ты тряпка? или ты боец?!

Так что… Да. Я не могу отдать эту победу Гриффу.

Вот оно. Я признал проблему. И я даже ненавижу себя за это. Каким должен быть мужчина, чтобы во взрослом возрасте все еще искать отцовское одобрение?

Но с другой стороны, почему это вообще плохо — хотеть, чтобы твой отец гордился тобой? Хоть раз?

Что, если ради этого я навсегда потеряю Кили?

Инвестируй в свое сердце. Снова слышу в голове голос Бритты.

Быть на втором месте все равно, что быть лузером № 1. Неужели ты позволишь младшем брату отобрать у тебя победу? Быть первым номером в твоей семье? Вот он, мой сияющий мужской образец для подражания. Как по заказу.

Блять, я в таком смятении.

— Максон? — Роб врывается в мои мысли, щелкая пальцами. — Друг, ты где витаешь? Нам надо определяться.

Возвращаюсь мыслями в настоящее. Пытаюсь, по крайней мере. Что действительно крутится у меня в голове, так это то, как прошлой ночью Кили закрыла дверь перед моим носом. Я пытался поговорить с ней через дверь, но она просто включила душ, чтобы меня не слышать. После получасового разговора с Джорджем я подумал, что она, возможно, немного остыла. Но дверь была по-прежнему заперта.

Прошлой ночью я ложился спать, желая ударить что-нибудь, закричать, завыть… даже заплакать. Но ничего из этого настоящий мужчина делать бы не стал, поэтому я сдержался. Но серьезно. Она из меня веревки может вить. Когда эта женщина, которую я рассматривал исключительно на одну ночь, стала значить для меня столько же, сколько сделка, которая сделает мне имя? Неужели я действительно думаю о том, чтобы пожертвовать ради нее своими амбициями, гордостью и будущим?

Может, мне стоит посмотреть на это под другим углом. Можно ли закрыть эту сделку старомодным способом? Хорошая идея, хорошая подача, хорошо подвешенный язык. Может быть. Если я сегодня вечером пойду домой к Кили и признаюсь, что был мудаком, она меня выслушает. Если я извинюсь и объясню, что мой плохой характер на самом деле является семейной предрасположенностью, которую я изо всех сил пытаюсь преодолеть, она, возможно, не будет чувствовать себя такой преданной. Если я объясню, что намереваюсь убедить Джорджа Стоу дать мне шанс, не используя ее для отвлечения Гриффа, это может изменить ситуацию.

Может быть. Но если я это сделаю, я почти гарантированно потеряю почти все остальное, даже самоуважение.

Что я, блять, должен сделать?

— Да, определяться, — по крайней мере, у меня уже есть представления о подаче. — Мы полностью отойдем от нормы. Как я говорил, поместье не должно быть роскошным или броским. Думаю, мы понимаем, что Сьюзан Стоу переехала сюда за утешением. Ее дети, возможно, не понимали ее потребности горевать в одиночестве. И могут не понимать до сих пор. Но мы можем сделать поместье уголком спокойствия, безмятежности, единения с природой. Мы сосредоточимся на земле и атмосфере, а не на квадратных метрах, спальнях и многоуровневых пейзажных бассейнах. Мы сделаем нашу презентацию данью уважения женщине, которая так сильно любила своего мужа, что не могла жить той жизнью, которую когда-то вела без него.

Бритта и Роб смотрят на меня так, словно у меня выросла еще одна голова. Да, такая презентация слишком чувствительна для меня.

— Но если отбросить семью, ты говоришь о месте, где можно проводить шикарные вечеринки, — говорит Роб.

Бритта хмурится.

— Подумай о свадьбах, которые здесь можно организовывать.

— Вы оба правы. Я лишь предлагаю посмотреть на это с точки зрения человека, который хочет большего, чем проводить праздники и прятать гарем. Мы скажем Стоу, что хотим почтить память их матери и посмотреть, не захочет ли кто-нибудь купить его в качестве частного лечебного центра или уединенного убежища от реального мира. Это место не обязательно должно быть для крупных вечеринок или демонстрации богатства. Речь может идти о выздоровлении. О возрождении.

Моя команда задумывается на мгновение, чтобы переварить то, что я сказал.

— И ты думаешь, для Стоу это будет чем-то более привлекательным, чем рекламные ролики в интернете и на ТВ, рекламные ролики перед спортивными событиями или что-то еще, что, черт побери, замыслил Грифф? — размышляет Роб.

— Именно.

— Знаешь… Думаю, у тебя есть запал, — кивает Бритта. — Мне нравится.

— И мне, — добавляет Роб. — Что делаем дальше?

Весь день мы добавляли конкретики в подачу. У меня было несколько телефонных звонков, а презентация стала приобретать очертания. Я с удивлением смотрю вверх и вижу, что сгущаются сумерки.

Я смотрю на телефон. Несколько раз я пытался дозвониться до Кили, но она не ответила. Я отправил сообщения. Она проигнорировала. В голосовом сообщении я даже пресмыкался. Ничего.

Без сомнений, она в бешенстве.

С одной стороны, это даже хорошо. Она должна что-то чувствовать ко мне. Иначе ей будет все равно, что я хочу использовать ее, чтобы отвлечь брата от работы. С другой стороны, она ясно дала понять, что уже чувствует себя использованной. Я ненавижу это. Мало того, что она горячая, и секс с ней просто феноменален, она как… друг. Я рассказал ей некоторые из своих самых сокровенных тайн, и она выслушала, просто сжимая мою руку. Никаких оценок, никаких банальностей, никакой ерунды. Она меня понимает. Это редкость.

Так почему же ей так трудно понять, что то, чего я хочу, и то, что мне нужно, диаметрально противоположны?