Странное дело!.. Откуда там свет?..

Волошин осторожно приблизился, стал у стены и заглянул вокно. Ну да, кабинет как кабинет, там ничего не трогали после разлоговскойсмерти, только разобрали бумаги, которыми был завален стол. Туда никто незаходил, кроме Волошина и секретарши, и свет теперь зажигали редко. Он вытянулшею и смотрел. Вдруг с той стороны стекла, так близко от него, что онотшатнулся, прошла Варя. Она прошла, деловито и по-хозяйски уселась за столВладимира Разлогова, нагнулась, на миг пропав из глаз, вытащила нижний ящик,аккуратно поставила его перед собой и стала сосредоточенно в нем копаться!

Волошин до такой степени ничего не понял, что даже головойпомотал. От его мотания ничего не изменилось – Варя по-прежнему сидела застолом и рылась в ящике!

…И что это значит, черт побери все на свете?!

Нащупав в кармане мобильный телефон, Волошин быстро набралномер собственной приемной. В трубке хрюкнуло и прогудело первым длиннымгудком. Варя за стеклом перестала копаться в ящике и подняла голову – видимо,на многокнопочном и сложном телефонном аппарате замигала лампочка. В ухе уВолошина прогудело второй раз.

Варя раздумывала. Волошин ждал. Снова прогудело, онапротянула руку, сняла трубку, и Волошин услышал привычное:

– Группа компаний «Эксимер», чем могу помочь?

Он моментально нажал «отбой». Варя еще подержала трубкувозле уха, а потом вернула ее на аппарат.

…Что она станет делать дальше? Забеспокоится? Или продолжиткопаться в чужих вещах?!

Она посидела немного, потом проворно и аккуратно собралабумаги в ящик, и Волошин понял, что она сейчас вернется в приемную. Илизаглянет к нему. Просто так.

Ему по балкону бежать было дальше, чем ей идти по кабинету,и он на самом деле побежал! Поскользнулся на сером сухом снегу, чуть не упал,влетел в распахнутую дверь, запутался в шторе, опять чуть не упал, плюхнулся вкресло, и тут в дверь постучали.

– Да, – ответил он, чуть задыхаясь.

– Я забыла вам утром передать, – она вошла и положила ему настол какой-то конверт. Он посмотрел мельком и перевел взгляд на ее лицо. Онаказалась совершенно невозмутимой, только щеки красные. Или они у нее всегдакрасные?..

– Может быть, кофе сделать?

– Спасибо, не нужно.

Варя пошла было вон, но остановилась на пороге.

– Марк Анатольевич, у вас дверь на балкон открыта.Простудитесь.

Он быстро оглянулся. Дверь была распахнута настежь, шторашевелилась от ветра. Он встал, решительным шагом дошел до дверей и захлопнулих. Варя все стояла.

– Вы что-то хотели мне сказать?

– Нет-нет, – спохватилась она. – Ничего.

Волошин остался один. Сидеть он совсем не мог, вскочил иначал ходить. Ходить было особенно негде, в середине кабинета была ступенька,придуманная дизайнером для какого-то там «разделения пространства», вот об«разделение» это он теперь все время спотыкался, и мысли спотыкались тоже.

…Что она могла там искать?! Да еще так уверенно, так…по-хозяйски?! Те самые бумаги? Зачем они ей?! Да она и не может о них знать!Тогда что? Деньги? Ценности? Забытые Разлоговым часы «Франк Мюллер»?! Именноона, эта самая Варя, позвонила ему среди ночи и сказала, что ключ от сейфа неподходит. Он тогда примчался проверять, и выяснилось, что не подходят оба ключа– тот, что был в кармане Волошина, не подходил тоже! Он долго не могсообразить, в чем дело, и тут она позвонила снова и рассказала, что кто-тосообщил ей о том, что Разлогов убит. Но при чем тут она, ведь она… никто!Просто секретарша и не может иметь отношения ни к чему!.. Или может? Историйпро корпоративный шпионаж Волошин знал множество и знал, что большинство такихисторий – чистой воды выдумка для детективных романов. Если она не работает наконкурентов, но тем не менее копается в разлоговском столе, как в своемсобственном, значит, ей что-то известно. Что ей может быть известно?

Он все ходил, спотыкался и думал.

Надо бы запросить в отделе кадров ее личное дело. Надовыяснить, откуда она пришла. Надо…

Зажужжал зуммер, и Волошин посмотрел на аппарат. Вызывалаего секретарша Варя, о которой он думал так напряженно.

– Да.

– Марк Анатольевич, к вам Елена Степанова.

– Кто такая Елена Степанова?!

Почему-то вместо того, чтобы внятно и четко ответить навопрос, как и полагается секретарше, Варя прошелестела в трубку:

– Одну секундочку, пожалуйста.

– Пожалуйста, – сказал Волошин смолкшему аппарату, и черезэту самую секундочку в дверь постучали.

– Объясните мне, черт возьми, что происходит, – началВолошин тихо и грозно, но секретарша, будь она неладна, вдруг заговорщицкимдвижением приложила палец к губам и прикрыла за собой дверь.

Волошин вытаращил глаза.

– Что?! Что такое?!

– Елена Степанова – кинолог, – быстро сказала Варя.

– Кто?!

– Кинолог. Тише, Марк Анатольевич, там все слышно.

– Какой, к бесу, филолог?! То есть кинолог! У нас что,собачий клуб?!

Он тяжело дышал и так ее ненавидел, что даже смотреть немог, отворачивался.

– Она привезла собаку, – быстро продолжила Варя. – СобакуРазлогова, Димку!

– Так, – сказал Волошин. – Понятно.

И они посмотрели друг на друга.

– Как это может быть? – вдруг беспомощно спросил начальник усекретарши. – Он же пропал, Димка! Когда Разлогов… умер!

– Он не пропал, – быстро и испуганно сказала Варя. – Он былвсе время у этой… Елены Степановой!

Специалистка по собакам оказалась крепкой молодой женщиной вджинсах и овчинном тулупе. Не дубленке, а именно тулупе! У нее были красныеруки и доброе расстроенное лицо.

– Здрасти, – сказала она Волошину, как только тот появилсяна пороге, – а я вас знаю. Помните меня?

– Нет, – признался Волошин, рассматривая ее.

– Ох как жарко! Можно, я сниму? – и она сняла с плеч свойтулуп.

– Конечно, – спохватился Волошин, но не сделал ни одногодвижения. Тулуп подхватила Варя, побежала и пристроила его в шкаф. Из-за тулупадверь не закрывалась, и Варя некоторое время пыталась ее прихлопнуть, а потомперестала.