дом налегке и с легким сердцем. Больше ничего ее здесь не держало.

Девушка спустилась по лестнице, велела подать пальто.

– Пойду подышу свежим воздухом. Передайте тетушке, что скоро вернусь, – сказала она горничной и вышла за дверь.

Воздух свободы оказался обжигающе холодным, и Лиза закашлялась.

Где же Рагозин? Она оглянулась и тут же заметила его.

– Здравствуйте, Елизавета Петровна. За мной, пожалуйста, – он подал ей руку, помогая сесть в экипаж с поднятым кожаным верхом.

Рука Дмитрия подрагивала, видно, и ему было неспокойно от этого приключения. Ничего, когда все закончится, Лиза его отблагодарит. Как-нибудь скрытно, он ведь, небось, от денег из гордости откажется, но ничего, найдется способ сделать так, будто она к этим деньгам и непричастна.

Тем временем извозчик уже погонял лошадей.

Рагозин молчал, откинувшись на спинку, да и Лизе не хотелось разговаривать. Закрыв глаза, она словно отрешилась ото всего мира. «Может, уйти в монастырь? – мелькнула мысль. – Все равно счастья от этих проклятых денег не будет. Хоть бы их вообще не было!» Тут же душу кольнуло раскаяние – ведь не с неба упали эти капиталы – отец ночей не спал, сам всем заправлял, чуть что – срывался с места и ехал туда, куда звали дела. Может, и умер он так рано из-за этих денег… «Нет, – решила Лиза, – если выживу, отдам церкви, пусть в память отца собор построят. Оставлю себе только что-нибудь на проживание – и достаточно».

Ей вдруг представилось, как она живет себе в маленькой скромной квартирке, совсем бедно – обходится без горничной, одной кухаркой, сама поливает цветы и стирает пыль с клавиш рояля…

Картинка получилась такой милой, что Лиза едва не расплакалась от умиления.

Из грез ее вывело жжение на груди.

Резко распахнув глаза, Лиза попыталась понять, что происходит. Наемный экипаж ехал слишком быстро, а Рагозин все торопил извозчика.

– Боюсь, нас преследуют, Елизавета Петровна, – сказал Дмитрий, нервно оглядываясь.

Лиза тоже выглянула в окошко. Так и есть: всадник. Еще далеко, но скачет быстро, вероятно, гонясь за ними. Сердце забилось где-то у горла.

Тетушка! Наверняка она поняла, что добыча сбежала, и послала погоню.

К счастью, ямщик, знавший эти окраины, повернул куда-то и, когда они снова выбрались на дорогу, преследователя не было.

Дмитрий отер со лба пот и посмотрел на Лизу.

Ее поразили его глаза – в них через край выплескивалось отчаяние. Разве не ушли они от погони?

– Я виноват перед вами, – пробормотал Рагозин, пока копыта бодро отстукивали по дороге. – Это я в поезде вашу горничную выпустил… Она узнала мою тайну и грозила, что все выдаст… – он запнулся и искоса посмотрел на нее. – Простите меня, Елизавета Петровна!

– Бог простит, Дмитрий Владимирович, – отозвалась она. Вот как, оказывается, все случилось, а она гадала, кто же помог Наташе. – И где она сейчас?

– Не могу знать, – он отвернулся. – Сошла на станции. И пусть бы с ней… – Дмитрий тяжело вздохнул.

А Лиза посмотрела на его руки, теребящие отвороты пальто, беспрестанно двигающиеся руки. Совсем как у тетушки, когда та пришла уговаривать племянницу на поездку в монастырь…

Совсем как у тетушки… Что-то кольнуло Лизу прямиком в сердце.

Девушка посмотрела в окно – уже темнело. Оказывается, они выехали из города. Коляску трясло на ухабах дороги.

Где они? Куда едут?

– Дмитрий Владимирович, – окликнула Лиза своего мнимого спасителя, – скажите, а куда это мы едем?

– На квартиру. Она тут, в пригороде… – он смешался. Он явно не умел лгать. Зато умел предавать. Как и другие. Очевидно, предательство – наука нехитрая.

– Вы не хотите ни в чем еще признаться, Дмитрий Владимирович? – Лиза дотронулась до его руки, а он испуганно отшатнулся, насколько это позволял неудобный наемный экипаж. – И откуда у вас деньги на извозчика?

Она спросила, ведомая только интуицией, но он дернулся и замотал головой, как мальчишка.

– Я не могу, – забормотал он вдруг. – Я – единственный у матушки. Что с ней будет, если меня арестуют? Они приходили за мной… Они все знали… Эта рыжая в поезде – она шпионка, выслеживала меня от самого Красноярска!

Лиза застыла. Она уже предполагала нечто подобное, и все равно произнесенная правда ранила слишком больно. Рыжая красотка рядом с Вербицким, похоже, появлялась совсем не случайно. Неужели она и вправду авантюристка в юбке? Дядюшка. Наташа. Тетя. Вербицкий. Рагозин. Да остались ли вообще на свете честные люди? Может, их уже и нет, а белый свет прогнил так, что стал совсем черным.

– Дмитрий Владимирович, – она не знала, откуда у нее берутся силы, но собственный голос вдруг окреп, – умоляю не ради себя, ради вас. Опомнитесь. Не берите греха на душу. Не становитесь убивцем.

– Нет, они обещали. Они не причинят вам зла, – пробормотал он, судорожно сжимая и разжимая свой воротник.

Лиза едва не рассмеялась.

– Да уж, какое зло, – слова льдинками царапали горло. – Они просто убьют меня. Чтобы дядюшка мог спокойно распоряжаться капиталами.

– Нет! Это не так! Они обещали! – словно ненормальный, повторял Рагозин.

И тут послышался выстрел.

Лошади истошно заржали и встали на дыбы, экипаж тряхнуло, и он завалился на бок.

«Ну вот и все», – подумалось Лизе.

Глава 5

Шоу должно продолжаться

– На этой драматической ноте мы вынуждены прервать прямой репортаж, который ведется из частной усадьбы успешного предпринимателя и политика Вячеслава Санева. Продолжение следует. Рекомендуем убрать от экранов детей и беременных животных, – этот смутно знакомый голос зазвучал слишком неожиданно.

Санев цветисто выругался и оглянулся.

Никого не было.

– До этого уже показали вам тайну семейного склепа, где в специальном морозильном ящике уже более недели лежит труп единственной дочери Санева Людмилы Вячеславовны Саневой, которую близкие называют Микой. Но как же, спросите вы, Вячеслав Александрович еще недавно представлял в закрытых кругах девушку, называя ее Микой? Оставайтесь с нами, и вас ждут новые тайны, скандалы, интриги, расследования. Все, чем прекрасна нынешняя элита.

Подбежавший молодчик, один из людей Санева, повинуясь приказу своего начальника, снял с прекрасного цветущего куста небольшое устройство, которое и служило источником трансляции.

К этому времени я вполне узнала голос и обрадовалась собственной предусмотрительности, заставившей совершить тот звонок Алексею Ветрову. Но когда он успел подготовиться так хорошо, откуда знал, что действие будет разворачиваться именно здесь, как успел поставить камеры и транслирующее устройство?

– Сюрприз, Вячеслав Александрович? – прохрипел Денис. Его горло до сих пор находилось в тисках собачьих челюстей, однако, очевидно, он не смог удержаться от того, чтобы поддеть старого врага.

Его помощник, тоже зафиксированный собакой, кстати, благоразумно молчал и только поскуливал от боли.

– Это ты все придумал! – рявкнул Санев,