пальцы за воротник пальто, Лиза нащупала под платьем медальон, данный в поезде Вербицким. Даже через ткань медальон казался нереально горячим. Она судорожно попыталась сорвать его с шеи, однако никак не получалось…

– Елизавета Петровна?

Лиза поспешно отвела руку и подняла взгляд. Напротив неловко переминался с ноги на ногу Дмитрий Рагозин.

– Я приходил к вам дважды, но вас не было дома… Или… – он покраснел, глядя на нее.

– Что? – Лиза с трудом сообразила, что молодой человек решил, будто она не хочет его видеть. – Ах нет, я рада нашей встрече…

И вправду река – это не выход. Если пытаются загнать в угол, нужно бороться. Отец поступил бы именно так. Пусть враги скрывают свою неприглядность за мишурой парадных одежды и красивых, ничего не значащих слов. Она еще поживет. Им назло. Пусть дядя не спешит торжествовать.

– Очень рада видеть вас, Дмитрий Владимирович, – повторила она. – Мне как раз необходима помощь.

– Я сделаю для вас все, – он смотрел на нее преданно, как послушная собака. Жаль, что Лиза ничего не чувствовала к этому голубоглазому красивому, но какому-то словно слегка нелепому юноше. – Пойдемте, Елизавета Петровна, вы совсем замерзли…

Она кивнула, хотя по-прежнему не ощущала холода. Можно ли бояться стужи, если она уже пробралась внутрь тебя и покрыла изморозью сердце?

– Есть хорошее место, где можно выпить горячего чаю и поговорить. Там никто не помешает… Знаете, Елизавета Петровна, уже и не думал вас встретить, – частил Дмитрий.

Она слушала, иногда равнодушно кивала, а слова, скованные первым морозцем, падали к ногам звенящими льдинками, на каждой из которой словно было выбито слово «вечность».

Глава 4

Ход ферзем

– Явилась посмотреть на свою могилу? – усмехнулся Денис.

Он стоял передо мной, одетый в простую черную толстовку с капюшоном и черные джинсы, и был, как всегда, невозможно красивым.

– Молчишь? А как же посмертное слово, Мика? Мика? Или мне стоит обращаться к тебе как-то иначе? – он говорил сухо, так и казалось, что щелкает затвор, выпуская в меня обойму слов, ранящих не хуже пуль.

– Я не Мика. Вот – Мика, – я кивнула на лежащую в ящике девушку. Очевидно, над ней хорошо поработали санитары морга, наводящие на труп макияж. Только по слишком густому гриму было заметно, что лицо покойной, очевидно, пострадало.

– Значит, ты все-таки не Мика, а ведь пыталась убедить меня, будто в детстве мы играли в одной песочнице. Нехорошо лгать, – он смотрел мне в глаза, и от этого взгляда пробирали мурашки.

– Я не лгала, – возразила я, упрямо наклонив голову и отвечая ему взглядом исподлобья. – Я просто потеряла память.

– И злой Санев использовал тебя в закрытую? – уточнил Денис слегка скептически.

– Ты догадливый… Но, видишь ли, если ты собирался убить меня, чтобы отомстить Саневу, у тебя ничего не выйдет. По крайней мере, в плане мести.

– Ты права, – Денис кивнул. – Но мы все равно подготовим ему небольшой сюрприз. Знаешь, что он использовал тебя как приманку?

– Уже не новость. Слышала вчера по телеку, – парировала я, поддерживая его тон. Единственно, что портило ситуацию, это лязгающие зубы. Не от страха лязгающие, а от холода. Если Денис преспокойненько стоял в своей толстовке, то мне требовались значительные усилия, чтобы не трястись.

– Пойдем, – он поманил за собой, направляясь к выходу, и спокойно повернулся спиной, не ожидая с моей стороны ничего плохого.

А я и не могла ничего ему сделать, при всем желании. Во-первых, под рукой не было ничего тяжелого, чтобы ударить его по голове, а во-вторых, снаружи наверняка ждали его люди. Не в одиночестве же Денис проник на дачу своего старого врага. Наверняка у него есть план и возможность действовать.

– Скажи, а этот ненормальный Владимир на тебя работал? – спросила я, когда мы выходили из ледяного подвала.

– Кто? – Денис так искренне удивился, что я махнула рукой – проехали, – очевидно, что нет, видно, у того были собственные интересы. Да, любят Санева, что и говорить.

Тем временем Денис закрыл дверь.

– Она была открыта специально для меня? – уточнила я на всякий случай.

– Ага, – он кивнул. – Заметили вас на камерах и приготовились к встрече. Двери открыли, собак убрали… Кстати, – он оглянулся на меня, – могла бы сказать «Спасибо». Хотя бы за собак – они здесь свирепей нильских крокодилов.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я и огляделась. – А где Дима?

– Ребята с ним беседуют, – махнул рукой Денис. – Твой Дима – бесценный источник информации.

– Мой? – я хмыкнула. Выбравшись из морозилки, я слегка приободрилась. – Я его сегодня сама впервые увидела. По крайней мере, на моей памяти.

– То есть получается, – Денис развернулся ко мне, – тебя использовали как наживку, и до недавнего времени ты об этом даже не догадывалась?

– До сегодняшнего дня, – уточнила я и добавила: – День очень длинный.

– Это точно, – он кивнул. – И что собиралась делать дальше?

Вот тут хорошо бы знать его собственную позицию и его планы. Можно ли ему доверять? Наверняка, нет. Слишком он идеальный. И красавец, и враг подлого Санева… В общем, слишком хорош, чтобы быть правдой. Я уже, кажется, убедилась, что все блестящее – ложно. Мишура всегда нужна для того, чтобы скрывать неприглядность. Поэтому я постаралась посмотреть на него как можно нахальнее.

– А я уже сделала то, что хотела, – заявила я, радуясь тому, что дрожь унялась, а голос звучит гораздо увереннее, чем прежде. – История – уже в прессе. Они любят такие скандалы.

В кармане у Дениса пикнул телефон. Молодой человек посмотрел на экран, затем провел по нему пальцем, читая какую-то информацию.

– Значит, Лиза, – проговорил он, снова поднимая на меня взгляд. – А ты понимаешь, Лиза, что никому ты живая не нужна. Саневу нужно предъявить труп своей дочери и ее убийц. Твой, – он насмешливо покосился на меня и повторил: – Твой Дима слишком труслив и предпочтет, чтобы неприятность случилась с тобой, а не с ним. Конечно, пресса с удовольствием выстроит из этого материала хороший скандал… Но ты, возможно, об этом уже не узнаешь.

– По логике, я вообще давно должна была умереть, – я равнодушно пожала плечами. – Но не умерла. Как заговоренная.

– Знаешь, – Денис вдруг оживился. – В моей семье есть легенда, будто давным-давно, еще до революции, был у нас особый амулет, способный предупреждать своего владельца об опасности и ограждать его от смерти. Но старший брат моего прапрадедушки отдал артефакт какой-то девушке, в которую влюбился до безрассудства, хотя до этого все знали его как здравомыслящего и даже циничного человека. Сейчас бы его назвали авантюристом…

– И что случилось дальше? – Я не спешила. Почему бы не