А что — неплохо. Рэндом вполне мог бы так сделать. Он абсолютный псих, и мысли его неисповедимы. Когда доведётся увидеться — предложу ему идею.

Еще одно доказательство того, что наша толпа была настоящей: в ней обнаружились знакомые лица.

Например, Эрвин Боу, который вдруг выступил откуда-то сбоку аллеи.

Священник молитвенно сложил руки лодочкой и коснулся лба.

— Госпожа Тинави… — грустно протянул он. Глаза его полнились вселенской тоской.

— Я выучила урок про обещания, которые нельзя давать, — вздохнула я.

— Архиепископ жив — и это главное. Я другое хотел сказать…

— Я завтра займусь вашими культистами! — поспешила уверить я, сгорая от стыда.

Полынь вздёрнул брови, явно удивленный тому, сколько не касающихся его тем мы можем обсудить с Эрвином Боу. И тотчас, спохватившись, что все еще использует меня в качестве своеобразной собачки подмышкой, дал мне немного личной свободы, отцепившись и отойдя.

Стало как-то холодно на ветру.

— Да нет… — печально сказал Эрвин Боу. — Я вот к чему: пока капеллу будут ремонтировать, меня переведут в храм Светлейшей Селесты. И я вас по-человечески прошу, Тинави, — священник прижал руку к сердцу, — Вы можете, пожалуйста, туда не заходить? Вообще? Ведь один раз случайность, но два — тенденция[1]…

Полынь прыснул. Я уткнулась взглядом в землю.

— Конечно, Эрвин, — промямлила я.

Священник привычно благословил меня на прощанье.

Мы продолжили путь на мой спонтанный «допрос».

[1] Эрвин имеет ввиду события в мае прошлого года, когда из-за меня произошли некоторые разрушения на предыдущем месте его работы.

* * *

— Итак. У нас осталось полтора часа до твоего визита в Теневой департамент, — Полынь плюхнулся на пол, скрестив ноги, и выставил таймер на своём огромном часовом медальоне.

Ловчий достал из-под кровати маленькую потрепанную книжечку, сосредоточенно её полистал и, найдя нужную страницу, протянул мне.

— Ты должна выучить это наизусть, Тинави.

Я посмотрела на предложенный текст и тотчас перевела взгляд обратно на куратора.

— Ты дал мне заклинания, Полынь.

— Именно, — он нахмурился. — Потому что ты просто с дуба рухнула — жать руку Ходящему, договариваться о союзе! За каким пеплом, а?

Он смотрел на меня очень возмущенно, этот давно знакомый и всё равно загадочный Полынь. И выглядел весьма величественно, даром что он сидел на полу, а я стояла во весь рост посреди крохотной дворцовой комнатки (вон та дверь в углу ведет в покои королевы; ага, та, что подперта табуреткой).

Я со вздохом опустилась на кровать. Чтобы сесть, мне пришлось подвинуть иджикаянскую мумию, гордо лежавшую на постели то ли на правах дорогой гостьи, то ли на роли стража: зуб даю, в отсутствии Полыни любопытные фрейлины порываются облазить эту комнату — ведь так интересно, что из себя представляет новоявленный фаворит Аутурни!… Но мумия прохода не дает. Вон как скалится.

Я отвернула её лицом к стене, дабы не мешалась (мумия странно хрюкнула), и пожевала губами:

— Слушай, ну вообще-то я хотела, чтобы мы с тобой могли нормально заняться расследованием Вира. И, как бы, я повторяла твои собственные недавние слова. Что плохого?

— Максимально неподходящий момент для сотрудничества, вот что плохого. С сегодняшнего дня Вир — звезда королевства. О нём уже знают все. Те, кто расследуют его дело — под пристальным контролем: теперь именно Ходящим выгодно вступать в союз, а значит — к пеплу такой союз! Если террористы продолжат действовать с прежней скоростью, до некоей «единицы» у нас остается четыре дня. И, учитывая нынешние «успехи», очень велик шанс, что Вира вовремя не остановят. Так скажи мне пожалуйста, Тинави, ты правда хочешь, чтобы, если вдруг, виновной выставили тебя? Ведь именно ты — идеальное слабое звено, — Полынь глянул исподлобья.

— Потому что у меня целый букет сложностей с законом? — вздохнула я.

— И потому что у тебя нет магии! — рявкнул куратор. — Меня просто убивает, что ты об этом так легко забываешь!

Он начинал злиться не на шутку.

Я насупилась, решив не поднимать тему разницы между словами «забывать» и «принимать».

Полынь продолжил:

— Поверь, теневики давно в курсе этой проблемы. Агенты контрразведки — не идиоты. После прошлого года тебя, меня и всю твою компашку какое-то время старательно «пасли» — иначе и быть не может. И я не верю, что мои бывшие коллеги настолько тупы, чтобы не понять: ты не колдуешь. Это в Иноземном ведомстве все живут в режиме «все прекрасно, а пахать опасно»: ходят, плюя в потолок в ожидании обеденного гонга, ленятся старые дела перебирать; но железнолицые действительно умеют делать свою работу: нас, в конце концов, хорошо учили, главное — нас учили находить рычаг давления даже на самого безобидного, немого, одноглазого и горбатого столетнего круста, если такой хоть единожды встретится нам на пути…

— «Нас»? — перебила я эту хвастовскую тираду, — Значит, так ты себя до сих пор позиционируешь, Полынь? Есть мы — простые люди, и вы — элита государства, да? Всегда готовые подставить?

— Не передергивай, — буркнул Полынь. — Я оговорился.

— Ага.

Мы посмотрели друг на друга, синхронно поджав губы. Очень хотелось отвести взгляд: глаза у Полыни совсем колдовские, как звездный омут, сложно играть в гляделки. Но я уж постаралась.

Куратор с досадой покачал головой:

— В общем, идея в чем. Теневики знают о тебе пеплову тучу гадостей. До сих пор им не было нужды использовать эту информацию. И в твоих интересах, чтобы так и оставалось дальше. А если с делом Вира королевство облажается, и ты проиграешь его вместе с Ходящими, то повесить на тебя все грехи — элементарно. Каждая фея, каждый гоблин в Смаховом лесу узнают, что ты калека. Плюс, да, мигом всплывёт твой анамнез в виде тюрьмы, побега, государственной измены; твои шашни с Лиссаем…

— Нет у меня с ним никаких шашен!

Полынь пальцем ткнул в коралловый браслет с анемоном на моей руке. Тот самый, который открывает деревянную дверь в старой дворцовой аркаде.

— Думаешь, многим принц выдает ключ в свою спальню? Газеты трактуют такие вещи однозначно, стоит только подбросить мысль, — холодно сообщил куратор. — Короче. Утянуть тебя на дно для Ходящих — плевое дело. Поэтому не подставляйся, Тинави. С сегодняшнего дня я прошу тебя держаться от Вира подальше.

М-да.

Я подперла щеку ладонью:

— И как мне сказать об этом Ходящим? Типа, я передумала?

— Я сам всё скажу Ходящим. Даже не я, а мастер Улиус. И оформим мы это, как прекрасную, великолепную, образцовую похвалу… Огромная грамота на вощеной бумаге, в которой напишут рукописным шрифтом, как верит Иноземное ведомство в Теневой департамент, с каким уважением оно НЕ будет лезть в их дела с Виром, и как скромно позволит Ходящим забрать себе все лавры по поимке столь опасного террориста, — Полынь скрестил руки на груди и откинулся назад, затылком упершись в прохладную белокаменную стену.