И прямо посмотрела на него. В суровом кривом лице мужа мелькнула яркая, светлая надежда. И тут же погасла.

—   Я думаю, я слишком стар, —   опустил взгляд обратно в тарелку, произнес он.

—   Да нет же! —   неожиданно для самой себя Камира накрыла его натруженную мозолистую руку ладонью. —   Ты не столь стар. И у тебя хорошие задатки! Я помогу тебе. При одном условии, конечно...

Мужчина опять поднял глаза и поглядел на нее  с подозрением:

—   Хочешь избавиться от меня таким способом? Думаешь, подстроить так, чтобы меня убили в первом же бою? Твои друзья согласились помочь?

—   Нет, —   улыбнулась Камира. —   Я хочу не этого. Если ты станешь воином - позволь и мне снова стать воином. Младшим. Ведь я потеряла свое положение. Мы вместе, бок о бок, пройдем с тобой путь вверх. Заслужим честь, положение и почет. Мы оба это можем. И оба этого хотим.

Несколько мгновений Горд мялся. Камира видила, как он борется с собой. Искушение, которое она предложила ему, было слишком сильным, чтобы он просто отмахнулся. Мечта жизни может и должна оказаться сильнее собственнических чувств к жене.

—   Я не обману. Ты знаешь, что я люблю военное дело. Мне доставит радость учить тебя. Если, конечно, не боишься синяков, ссадин и насмешек от соседей! —   лукаво улыбнулась она, добивая Горда новыми доводами.

—   Я согласен, —   неожиданно просто сказал Горд. - Но ты ... должна быть верна мне. Принадлежать мне. Если снова станешь воином - ты не должна гулять, как прежде.

—   А куда я денусь... —   усмехнулась Камира. В конечном счете, она может еще пожить с ним. Он стал не столь противен ей, а его искуссность, как любовника росла с каждым днем и ночью. Когда она решит избавиться от него - теперь ей думалось, что можно даже сохранить Горду жизнь - будет жалко отдавать его какой-нибудь другой девушке. А ведь желающих лечь под Горда станет сколько угодно, если он хорошо проявит себя и выбьется из младших воинов в высшие.

—   Где мы возьмем оружие и доспехи? —   серьезно спросил муж. Приняв решение, он был готов сразу приступить к его реализации. Это Камире в нем нравилось. Ведь и взять ее в жены он решил так же. Этим спас ей жизнь, которую она теперь снова ценила. И которой хотела наслаждаться, где бы они не была, и с кем бы ни была.

И в этот момент что-то изменилось. Кровавое вечернее солнце стало еще краснее, темно-бордовая тень накрыла его.

Сердце Камира подскочило и бешенно забилось в горле.

"Прилетел! Он прилетел! Раньше, чем обещал!" —   подумала она.

Гастор. Красный дракон, который хотел забрать ее. Кажется, это было в другой жизни. Но эта другая жизнь неожиданно опять стала реальностью.

Вспомнились ласки, что дарил ей дракон, его сильные руки у нее на запястьях или бродящие по ее груди и животу, сминающие к дьюку ее сопротивление. У нее даже сладко до боли заныло внизу живота.

Дракон, который мог бы быть ее драконом, если бы она не была такой дурой.

Захочет ли он ее увидеть... Камира выдохнула, чтобы выгнать внезапно забившуюся сладкую тревогу и горькое осознание.

Вряд ли. Сначала Гастор попадет в руки Гора, а уж тот не применет рассказать о ее преступлении. И, конечно, красный дракон ее больше знать не захочет. И не заберет. Драконы редко идут против традиций...

К тому же в ней действительно что-то изменилось. Она и сама ощущала это. От природы Камира была прямолинейной и честной, как положено воину. И это ее свойство сейчас словно бы прорастало через все сильные некрасивые эмоции, которым она дала волю последнее время. Через попытки плести интриги, действовать через обман.

Только что она дала обещание мужу научить его. Кем она будет, если исчезнет сейчас. Лишит его надежды. Она будет предателем.

Она может даже убить его когда-нибудь за то, как он обращался с ней вначале! Но не лишать его судьбы, которую сама же предложила. Вот это уже будет предательством.

Слезы неудержимо попросились на глаза. Ей представилось, что красный дракон все же захотел забрать ее. Нашел способ, пошел против традиций. Он зовет ее, просит.  А она... не может улететь из-за дурацкой чести, что вдруг заиграла в ней. Из-за проклятого стержня, привитого когда-то отцом.

—   Ты чего? —   напряженно спросил ее Горд. Проследил за ее взглядом, устремленным в закатное небо, где красивыми кругами спускался красный дракон. —   Аа... любовничек твой прилетел! Ты ведь спала с ним?! —   зло сказал он и задернул штору.

—   Брось, —   усмехнулась Камира. —   Я много с кем спала. Дракон просто один из них. Пойдем лучше посмотрим, не каждый день над рекой кружится дракон. Это красиво.

—   Нет, —   сердито помотал головой Горд. —   Завтра на празднике отбытия и передачи власти посмотрим. Когда наш вождь будет улетать.

—   Ладно, —   пожала плечами Камира.

Все равно ловить ей нечего. Лучше и не видеть его. Такого большого великолепного дракона. Одна боль от этого. Тем более, что совсем скоро он будет ее презирать.

И тем более, что она все для себя решила. Ей предстоит долгий путь обратно наверх плечом плечу с мужиком, которого судьба навязала ей в мужья.

***

А ночью Гастор не выдержал. Гор предлагал ему выбрать девушку - желающих было хоть отбавляй. Девицы цветной, хихикающей кучкой стояли неподалеку от шатра гостя и бросали на него зазывные взгляды. Каждая мечтала удостоится той чести, которую в прошлый раз он подарил проклятой воительнице.

Но Гастор отказался. Сам не знал почему. Ему не хотелось, и все тут! Женщины, их умелые или трогательно-неопытные ласки, их игривые взгляды и не-мужские повадки как-то вдруг стали противны. Хотелось остаться одному, уйти в пещеру, зализать рану.

Он рано ушел в свой шатер, так и не удостоив никого своим вниманием.

А посреди ночи не выдержал. Он должен был увидеть ее глаза. Посмотреть в лицо, той, что стала его бредом, наваждением, кого он по-прежнему желал, несмотря ни на что.

Он тихонько встал, накинул на себя полог невидимости и незримый пошел по стану кочевников туда, где жили низшие слуги, где, как он ощущал, была она.

Увидеть.

Или хотя бы услышать, как грязный мужик имеет ее в шатре. Испытать отвращение и освободиться.

... Главное не пришибить при этом ни мужика, ни саму Камиру. Ато в нынешнем своем состоянии он может.

Жилище, где теперь обитала Камира, было настолько убогим, что сердце Гастора противно сжалось. Он не хотел жалеть ее. Но не пожалеть не получалось.

Та, кто должен был ходить, распустив роскошные волосы, по его, Гастора дворцу с золотым убранством, жила теперь даже не в шатре, а в каком-то нелепом его подобии, где и места-то совсем нет!

Уже тогда Гастор ощутил, что готов плюнуть на ее поступок, на ее чувства к Гору. На все! И забрать ее, чего бы ему это не стоило. Он волей подавил этот импульс.