Ванька привалился к плечу Ильи и с любопытством заматерью наблюдал, потом спросил:

- Маме плохо?

Говоров усадил его к себе на колени и покачалголовой.

- Наоборот. Сейчас хорошо будет.

Ксения открыла глаза и посмотрела на него, а он едвасдерживал рвущийся наружу смех.

 - Как вы это пьёте? - севшим голосом проговорила она.

- Хочешь сказать, что у меня наливка никуда негодная? - посуровел отец лицом.

- Я не про наливку, папа... а вообще.

- А вот это правильно. Девушкам алкоголь вообще ни кчему. - Поднял указательный палец вверх. - Только иногда. В качестве лекарства.

Ксения промолчала, а потом и из-за стола вышла. НоИлья нагнал её в доме. Взял под руку и со смешком поинтересовался:

- Ну что? После наливки голова не кружится?

 - Немножко. Жарко стало.

- Вот это хорошо.

Она осторожно освободила свою руку, и Илье пришлосьот неё отступить, чтобы не волновать. Привалился плечом к стене и принялсявнимательно Ксению разглядывать. Его очень волновала одна вещь... и онприсматривался к девушке именно поэтому, пытаясь в её лице или взгляде углядетьтень раскаяния. Но Ксения хоть и прятала от него глаза, никакого недовольстване демонстрировала. Зато на щеках вспыхнул румянец... то ли от его пристальноговзгляда, то ли от отцовской наливки. Правильно, она же сказала, что ей жаркостало.

Протянул руку, а Ксения подняла на него глаза ипосмотрела умоляюще.

- Не надо.

Он задержал руку на весу, а потом опустил её.

- Потом поговорим, хорошо?

Она кивнула и шмыгнула мимо него в свою спальню.

Вот так и прошёл вечер. Говоров даже затосковал, есличестно. По поводу Ксении. Выходило так, что они совершили ошибку. Уж слишкомявно она его сторонилась. Правда, когда она пошла укладывать Ваньку спать,посмотрела на него, и Илье вдруг показалось, что взгляд её в тот момент былособенным. Что именно особенного он в её глазах разглядел, объяснить себе несмог, но на душе вдруг стало легче. Значит, всё не так плохо.

...Всё не так плохо.

Ксения укрыла спящего сына одеялом и в растерянностиостановилась посреди комнаты. Протянула руку и выключила настольную лампу. Вкомнате сразу стало темно.

Всё не так плохо.

До дрожи боялась, что родители могут о чём-тодогадаться, что она невольно чем-то себя выдаст, весь вечер шарахалась отГоворова, глаз на него не поднимала. А вот его взгляд чувствовала, и от этоговзгляда у неё колени подгибались.

Но родители ничего не заметили, отчего Ксении вкакой-то момент даже чуточку обидно стало. Может, она сама себе всёпридумывает? И нет никаких особенных взглядов Ильи, нет никакой неловкости,ничего нет... просто физиология.

Да, она занималась любовью с Ильёй Говоровым.Совершенно потеряла голову и влипла. На сеновале, поддавшись эмоциям и несправившись со своими чувствами. Сама от себя такого всплеска страсти неожидала. Раньше за ней подобного не наблюдалось, чтобы с такой самозабвенностьюотдаваться мужским ласкам. И, кажется, дело тут совсем не во времени, котороепрошло с тех пор, когда она вообще всерьёз задумывалась о близости с мужчиной.Самое опасное во всей ситуации то, что дело, по всей видимости, именно в ИльеГоворове. Это на него, на его поцелуи и умелые прикосновения, она такотреагировала. Он её встряхнул и то, что оказалось снаружи, если честно, Ксениюсовсем не радовало.

Она подошла к окну, чтобы задёрнуть занавески и вдругувидела Илью. Он спустился с крыльца и скрылся на участке. Ксения посмотрела нанебо. Уже сгущались сумерки, в деревне стало очень тихо, деревенские жителипривыкли ложиться рано, и в полночь на улице невозможно было даже собакувстретить. Все спали. И она бы сейчас улеглась, а вот Говорову очевидно неспалось. Конечно, в городе у него был бы самый разгар развлечений!

Ксения высунулась из окна, ожидая, что Илья сейчасвернётся, но его не было. Она так засмотрелась, что чуть шею себе не вывернула,а под конец и из окна едва не вывалилась.

Говоров не появлялся. И чего он на участке ночьюделал, было совершенно не ясно.

Томилась Ксения минут пятнадцать, даже прилечьпопробовала, но продолжала чутко прислушиваться, надеясь уловить шаги Ильи, нотишина стояла просто жуткая. На самом деле жуткая, потому что в душе поселилосьбеспокойство и неудержимо потянуло "в сад".

Ванька спал, из-за тонкой фанерной стенки междуспальнями доносился отцовский храп, и вот тут Ксения уже не выдержала,поднялась с кровати и накинула на себя махровый халат. Прежде чем выйти изкомнаты, наклонилась к сыну и поправила одеяло.

Всё не так плохо.

Сейчас выйдет к нему, возможно, удастся поговорить,что-то прояснится и есть надежда, хоть и крохотная, что она немного успокоится.

Выйдя на участок, Ксения остановилась и в недоуменииогляделась, не увидев Илью. Потом услышала шорох и посмотрела на куст вишни.Направилась туда, обогнула вишню и увидела Говорова, сидящего на диван-качелях.Как ей показалось, он был слегка напряжён, смотрел прямо перед собой,недовольно поджав губы. Но как только она его окликнула, заметно расслабился.

- Что ты делаешь здесь, в темноте? - спросила она.

Илья повернул голову и посмотрел на неё, ленивоулыбнулся.

- Думаю.

- О неприятностях?

- Может быть. А ты почему не спишь? Уже очень поздно.

- Заснёшь тут, как же, - пробормотала она чутьобиженно.

Илья улыбнулся.

- Вообще-то, я думал о сене. Как понимаю и ты тоже.

Она обхватила себя руками за плечи.

- Не об этом сейчас думать надо.

Говоров развалился на качелях и поморщился.

- Опять работа. Работа, работа... Сколько лет я живуэтим? Иногда я думаю, а надо ли мне всё это настолько сильно? Иди сюда, - безпаузы проговорил он и протянул руку. - Я всегда мечтал работать с отцом, ссамого детства. Даже когда он бизнес только начинал. Понимаешь?

Ксения смотрела на смутный силуэт его руки в темноте,сердце заколотилось, и она попыталась уцепиться за верную мысль немедленновернуться в дом, но Илья протягивал к ней руку, и она шагнула ему навстречу.Его пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и он притянул её к себе, а руки тутже принялись гладить её тело через ткань халата.

- Скажи, я прав?

Ксения закрыла глаза, стараясь не терять нитьразговора.

- Я не знаю... - сглотнула. - Это же твоя жизнь.