Миша: «Последний раз. Прошу тебя. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.»

Отшвыриваю телефон на другой конец кровати. Знаю я, что он хочет сказать. Что любит. Причем не сказать. Повторить. Уже третий раз. Но я не люблю его. Вообще к нему ничего не чувствую. Он друг брата. Я общалась с ним так же, как и со всеми остальными. Ну, почти со всеми. Да, внимание Миши для меня было приятной неожиданностью, но только поначалу. Потом все стало ужасно.

Звонит телефон, даже не хочу смотреть на дисплей. Это снова он. Сто процентов. Ну почему никак не отстанет? Я же уже все объяснила. Почему так трудно принять отказ? Не буду лицемерить. Конечно, это не просто, но… Нужно уметь принимать такие удары.

Минут через двадцать звонки прекращаются, и я наконец-то могу взять в руки телефон. Сообщение. Да что ж такое?

Миша: «Я буду ждать тебя на крыше двенадцатиэтажки до шести. Хочу попрощаться. Мне больше незачем жить, но я хочу увидеть тебя в последний раз.»

Что значит незачем жить? В последний раз? Попрощаться? Тут же начинаю звонить Мише, подгоняемая паническим страхом. Он ведь прикалывается, верно? Просто шутит или пытается надавить и вынудить меня прийти.

Вскакиваю на ноги. Метания по комнате под звук длинных гудков никак не успокаивают. Лишь быстрее разгоняют панику по телу от мыслей, что с бешеной скоростью крутятся в голове.

Самое страшное представляется очень реалистично. Он. Крыша. Ветер и… Прыжок. Слезы градом текут из глаз, пока я барабаню пальцами по экрану. Набираю и стираю текст. Не знаю, что написать. Да что вообще тут можно написать?

Снова звоню Мише, и снова игнор. Холодно. Подхожу к окну, чтобы закрыть его и смотрю вниз. Второй этаж. Не смертельно. А вот если Миша на двенадцатом этаже…

Набираю Саню, и, еле сдерживая всхлипы, рассказываю ему все. Брат реагирует мгновенно. Просит меня остаться дома, сказав, что сам все решит. И он решит. В нем я уверена.

Вечер проходит как в тумане. Сашу привозят домой полицейские. Только взглянув на брата, понимаю, что произошло, и впадаю в дичайшую истерику.

Нет. Он не мог. Этого не может быть. Миша… Голова кружится, сердце сжимают огромные раскаленные тиски. Не верю, что его больше нет. Смотрю еще раз на Саню и понимаю, что не ошибаюсь. Он сделал это. Он ушел, чтобы никогда больше не вернуться. Мысленно слышу только три слова. «Это твоя вина».

Нужно было пойти. Нужно было выслушать его. Черт! И зачем я вообще начала так близко общаться с ним? Это все какой-то бред. Ненавижу эту тупую любовь. Зачем она вообще нужна? Только портит жизнь людям. Толкает к краю… И себя ненавижу.

Мама дает мне какие-то таблетки, через полчаса приезжает скорая. Укол, а после приходит апатия. У меня что-то спрашивают, но я даже рта не могу раскрыть. Словно сижу в стеклянной банке и наблюдаю за всем без возможности вмешаться.

Саня тоже только наполовину живой. Взгляд потухший, смотрит в пустоту. Когда я беру его за руку, в надежде услышать хоть что-то успокаивающее, он медленно поворачивается в мою сторону. В его глазах слезы. Это разбивает мне сердце.

– Я не смог ничего сделать. Это моя вина, – тихо говорит брат.

Нет. Не только его. Мы разделим эту ношу поровну. Навсегда.

***

– Как думаешь, девчонки уже достаточно напились, чтобы делиться всякими неприличными секретами? – спрашивает Зимин, разливая стопки.

– А что? Ты хочешь к ним присоединиться? – усмехается Мор, глядя на большую плазму, где на экране борются два виртуальных громилы, управляемые Витом и Андреем. – Или боишься, что Ксюша про тебя все расскажет.

Зимин замирает. Кажется, даже перестает дышать. Мор удивленно смотрит на друга, не понимая его реакции.

– Ты не знал, что Тихая будет у нас на свадьбе?

– А-а-а… Тихая, – с заметным облегчением отвечает Дима и быстро берет себя в руки, широко улыбаясь. – Ничего такого она обо мне не расскажет. Мы в хороших отношениях до сих пор.

– И под «хорошими» ты подразумеваешь?.. – Саша приподнимает бровь.

– Просто хорошие, – продолжает скалиться Зимин. – Давай лучше выпьем? Эй! Народ!

Вит, Андрей и еще семеро парней тянуться за своими стопками и, после дружного «за тебя, Мор!», опрокидывают их. Зимин вновь принимает на себя роль бармена, а у остальных зарождается шумный и веселый спор на тему боевых искусств.

В целом, нельзя сказать, что вечер проходит скучно. Парни не могут скучать в баре полном выпивки и огромных телевизоров с подключенными к ним приставками. И все-таки… Почти каждый из них хоть раз задумывается, что им не хватает одной маленькой, но такой приятной детали. Их девушек.

– Кстати, Зима, – Мор обращается к другу и по его голосу можно точно сказать, что он уже нехило пьян. – Так с кем ты встречаешься? На свадьбу придешь с ней?

Димка шумно выдыхает, отводя взгляд. Одно напоминание о Ксю, и кровь закипает. Он не видел ее с самого утра и уже жутко соскучился. Никогда еще такого не было.

– Не знаю, – туманно отвечает Зимин.

– И кто она?

– Девушка, – усмехается.

– Да ладно? – Саша бьет друга по плечу. – Не может быть! Настоящая?! И она не сбежит от тебя как все предыдущие?

Зимин не обижается. Кто вообще обижается на правду? Он знает, что о нем говорят и кем считают. И ему плевать на это. Он никого не обижает. Кроме двух случае и двух Ксюш. Одну еще в детстве, когда не смог ответить на ее чувства, а вторую…

Ксюша Тихая. Она классная. Диме было здорово с ней, но… Он не чувствовал того же, что она. Да. Девочка влюбилась в того, чье сердце было занято. Ложно, но она ведь не знала об этом. Тихая бросила Диму сама, сказав, что не готова быть второй. Он с легкостью ее отпустил.

Потом Ксюша окунулась в болезненные годовые отношения, после которых вновь вернулась к Зимину, но уже в качестве «зайки-подружки». По большей части эти двое действительно были друзьями.

Их вечера редко заканчивались чем-то большим, чем просто объятиями. Только если оба конкретно напились могло случится что-то погорячее. А так… Разговоры. Бессмысленные. Ни о чем конкретном, но даже такие греют душу, если понимаешь, что собеседнику на тебя не наплевать.

Любит ли Тихая Диму до сих пор? Он не знает, да и она сама, наверное, тоже, но вот то, что он не безразличен ей – точно на сто тысяч процентов.

– Эту я не отпущу, – серьезно отвечает Дима и смотрит в голубые глаза, что так сильно напоминают о ней.

– И правильно. Знаешь, за счастье нужно бороться, а за любимых сражаться. Ничего не будет твоим просто так, – Мор сжимает руки в кулаки. Не привык он к сентиментальности. – Дим, выбирайся из того дерьма, в которое ты влез. Прошу тебя. Знаю, что не должен судить. Знаю, о том, что ты…

– Псих, – подсказывает Дима, усмехаясь.