– Точно! – ударяется своим стаканчиком о мой. – Так что там с розовыми замками? Неужели твой принц оказался чудовищем?

– Я не знаю… – слезы жгут глаза. – Я не знаю, кто он. В нем словно несколько человек разом.

– А которого из них ты любишь?

Хороший вопрос. Какого Зимина я люблю? Мальчика, что широко улыбался мне и варил кашу? Парня, что среди ночи бросил свою «зайку», чтобы прийти мне на помощь? Того, кто так отчаянно меня целовал, после свидания с Алексеем? Или того, кто с такой болью переживает о том, кто он и чего достоин?

Ответ находится. В глубине души я всегда его знала. И он звучит в моих мыслях голосом брата, потому что именно он последний, кто произносил эту фразу.

– Я люблю его целиком. Просто люблю Диму Зимина.

– Тогда в чем проблема? – Женька разливает из бутылки последние порции дешевого сладкого напитка. – Будь с ним. Вопреки всему.

– Как я обожаю, когда из тебя вылезает этот нежный романтик, Жень, – щекочу ее, а она материться из-за разлитого коктейля. – Почему ты с парнями не можешь быть такой? Очередь бы стояла.

– Мне не нужна очередь, – в ее голос проскальзывают грустные нотки. – Быть свободной и ни к чему не привязанной, вот что мне нужно. Когда тебе кто-то дорог, потом очень больно его терять. А когда ты дорожишь только собой… – пожимает плечами и мне приходится сесть ровно.

– Макс стал тебе дорог? – спрашиваю, глядя перед собой, потому что боюсь увидеть ответ в ее глазах.

– Как раз это я и предотвратила. Играть с ним было весело, но в какой-то момент наши отношения перешли черту.

Ее слова пугают меня. Не могла же она влюбиться в Строганова? Да как вообще такого можно полюбить?

– Ты уверена, что успела это предотвратить?

Ветер врывается во двор, хватая за волосы. Жду ответа, но…

– Может еще бутылочку? – Женька поднимается с места. – Схожу куплю.

Не может быть. Надеюсь, у нее хватит сил и ума не лезть в его сети. Да, Женька не простая девчонка, а Макс так вообще чемодан с тараканами. Она заслуживает лучшего. Заботливого. Внимательного. Любящего. Последнее особенно. А Строганов вряд ли способен на любовь.

***

Зимин впервые за эту неделю спешит с работы домой. Он соскучился по Ксюше. Очень сильно. Именно это помогло как-то более-менее утихомирить сознание. Чувства к Ксю стали сильнее страхов. Им нужно поговорить, Дима это прекрасно понимает. И теперь он готов.

Сегодня никаких лекарств он не принимал. Да. После разговора с Сашей пришлось прибегнуть к тайной заначке, которую он хранит на случай чрезвычайных ситуаций. И это не то, чем торгует Лев, а именно специализированные медицинские препараты. Снотворное входит в их число.

Но будет нечестно не упомянуть, что несколько раз он все таки задумывался о желтом пузырьке, что стоит в ванной. Забыться ненадолго. Отпустить ситуацию в космос вместе со своей разодранной переживаниями и мыслями душой. Только вот Зимин понимает, это ничего не изменит и никому не поможет, только испортит все.

Он и лекарства старается не принимать, потому что чувствует как они лишают его части личности. Затирают и замазывают воспоминания, путают мысли. С колесами он завязал давно, а вот с другими таблетками сложнее. Силы воли хватает не на все.

Его малышка спит. Судя по перекрученному покрывалу и спутаным волосам, она в царстве Морфея уже несколько часов. Девять вечера всего. Неужели так сильно устала?

Дима присаживается на диван и нежно убирает волосы с лица Ксю, чувствуя как пальцы покалывает от соприкосновения с ее кожей. Он наклоняется и касается губами ее щеки. Еще раз. И еще. Легкие поцелуи вокруг желаемых и манящих губ.

– Зимин, если ты не хочешь, чтобы я тебя обблевала, лучше не тожь меня, – слабо произносит Ксю, натягивая покрывало себе на голову.

Дима чувствует запах алкоголя, а потом слышит тихий жалобный стон. Черт! Она из-за него так напилась? Нельзя было так надолго уходить в себя и оставлять ее одну. Страшно представить, что Ксюша могла придумать за время его стратегического молчания.

– Ты чего-нибудь хочешь? Воды? – спрашивает Дима, чувствуя себя последним дебилом.

– Останови комнату и заткнись, – отвечает Ксю.

Ну, она имеет право злиться. Нужно дать ей отдохнуть и… Протрезветь. А завтра уже выложить все, над чем он думал сегодня весь день. То, что должно помочь решить все проблемы. Ведь если она будет рядом… Все получится.

Зимин возвращается в постель после уборки кухни, ванной комнаты и долго-долгого душа, где он корит себя, что не смог быть достаточно сильным для нее. Для малышки Ксю.

Ненависть к самому себе всегда была его главной проблемой. Это не просто комплекс, это гораздо больше. Дима никогда не показал бы это открыто и не высказал вслух, но…

Он ненавидит в себе то, что не может оправдать ожиданий своих близких. Не может быть хорошим сыном, братом, другом, парнем, потому что в любую секунду может слететь с катушек. Это не проверенный факт, это не диагноз, но сам Дима именно так и считает. Считал…

Сегодня он решил сам для себя, что сделает Ксю счастливой. Он сможет, будет стараться изо всех сил. Даже готов пройти лечение и встать на учет, написать тысячу тестов и делать все, что скажут врачи. Лишь бы она приняла его таким. Только бы приняла.

Ксю во сне переворачивается на бок и ее рука падает Димке на живот. Ей хватает секунды, чтобы подползти ближе, прижаться всем телом и закинуть ногу Зимину на бедро. Обнимает так крепко, щекочет своим дыханием.

Так мало, но так много для одного конкретного человека. Дима держит в своих руках то, что желает больше всего, и уплывает в сон с улыбкой на губах.

Комната кажется смутно знакомой. Точно, это же кабинет Льва в его дряхлой кафешке. Выцветшие деревянные панели на стенах, красный старый диван, широкий стол и шкаф из темного дерева. Лев точно пересмотрел голливудских фильмов, любит поиграть в наркобарона.

Смех со стороны привлекает мое внимание. Поворачиваюсь. На красном велюре сидит девушка. Черты ее лица тоже знакомы, но большая часть скрыта волосами, и это мешает понять, кто же она такая. Пытаюсь заставить мозг работать, но он, походу, взял отпуск. Очень вовремя.

Ее голова опущена, в руках крутит желтый пузырек, внутри которого что-то тарахтит. Что-то… Да кто же ты такая, черт возьми? Вспомнил! Это девушка Льва. Лена или Алена. Он просил присмотреть за ней, пока не очухается. Она, не он. Он не пробует товар, только торгует.

Сажусь рядом и… Пусть будет Лена. Так вот Лена тут же поворачивается ко мне. Мокрые ресницы. Красные глаза. Она же вроде только что смеялась? Разве нет?

– Он изменяет мне. Представляешь? – голос дрожит, ее душат рыдания. – А я ведь… С ним… Только для него… Понимаешь?