Опусти руку и проведи пальцами по траве, вот так.

О боже. Кажется, у меня непоправимые повреждения мозга.

Это временные повреждения.

Ты уверена? Как можно быть уверенным?

Я точно знаю, потому что та часть мозга, которая у тебя повреждена, считается временной.

Та часть, которая повреждена, считается… Ох, блин.

Да не парься ты. С тобой все в порядке. Все идеально. Тебе просто нужно подышать воздухом и еще выпить вот это.

Ммммммм. Окей.

Ну как?

Хмммм. Очень вкусно.

Тебе нужна влага, потому что вся жизнь на Земле зародилась в море.

Хм, да. Наверное. В некотором роде.

В некотором роде, в некотором роде.

Никогда об этом не задумывался.

Повторяй за мной. Шай, Энн.

Шай, Энн.

Шайенн.

Шайенн.

Привет.

Уэс. Мм, так меня зовут.

Привет, Уэс-мм-так-меня-зовут. Хочешь со мной прогуляться?

Да.

Иди рядом. Вот так.

Ты здесь живешь?

Иногда. Когда мама уезжает на гастроли.

А сейчас она на гастролях?

Еще две недели будет в Японии, а потом неделю в Южной Корее. Она поет в джазово-этническом хоре.

В каком именно?

А ты знаешь много джазово-этнических хоров?

Ну… немного.

А какие знаешь?

Ну…

…

Наверное, никаких.

Моя мама поет в «Инопланетном хоре Котопахи».

Ясно.

Иногда с ними выступает Джон Андерсон.

Ага.

Вокалист группы Yes.

Ого!

Ого?

Ну да, это же круто. Вокалист Yes? Реально круто. А чего ты смеешься?

Да так.

Нет, правда, что смешного?

Ты милый.

А почему тут везде Gatorade?

Gatorade спонсирует многие альтернативные религии. Не только нашу.

О.

Тебе кто-нибудь рассказывал о джарольдизме?

Мм… нет еще.

Нам нужны мальчики твоего возраста, так что слушай и старайся быть непредвзятым.

Да, конечно.

…

О. Это была шутка?

Мне нравится над тобой прикалываться.

А я уж подумал, что попал в секту и теперь не выберусь.

Да нет. Дядя Джарольд учился в одной школе с ребятами, которые выпускают Gatorade, и вложил деньги в их компанию. Дело пошло. У него было много удачных вложений.

Ясно. Значит, этот дом он не на одни продюсерские доходы построил?

Нет. Дядя Джарольд говорит, мало просто заработать. Нужно вложить заработанные деньги, чтобы заработать еще больше денег, прежде чем вмешается государство и обложит все налогом так, что ничего не останется.

Хммм.

…

Да нет, ничего. Забудь.

Что?

Просто мои родители работают в обычной школе, и налоги для меня… ну… это необязательно плохо, понимаешь? Поэтому я не говорю о политике. А ну-ка, догони меня.

Что?

Догони меня!

Догнал! И что ты теперь со мной сделаешь?

Я… эээ… погоди минутку. Ууууууу.

Жду.

Сейчас… дай отдышаться.

Давай, только быстрее.

У меня легкие раз…

Опоздал!

Когда я догнал ее, она сидела в джакузи. Большом широченном джакузи с горячей водой, которое стояло на террасе. Она просто прыгнула в воду. В одежде. В джакузи уже кто-то сидел. Там были Куки и Эш. Большой Притч тоже сидел там, и капли горячей воды на его волосатой груди блестели, как роса. Кажется, я узнал еще двоих, а вот другие трое были мне незнакомы. Ванна была достаточно просторной, и никто никому не мешал.

Эш старалась не смотреть в мою сторону. Я старался не смотреть на нее.

– Залезай, быстрый и ловкий, – сказал Куки.

Меня все еще немного потряхивало, но я не подал виду. Разделся до трусов. Кажется, на это ушло около часа. Залез в джакузи между Шайенн и Большим Притчем. Вода была невероятной. Меня словно окутало дыхание Бога.

Шайенн ныряла и сидела под водой так долго, как будто решила покончить с собой. Потом на поверхности появлялась ее смеющаяся голова. Она хватала воздух ртом, пытаясь отдышаться.

Голова большого Притча в лодке из бороды развернулась ко мне, как танковое дуло. Глаза у него были как у кальмара.

– Лучшие художники воруют, – проговорил он.

– А?

– Ты тот парнишка, который думает, что лучшие художники воруют.

Шайенн набрала полный рот воздуха и нырнула.

– Ага, – ответил я.

– А как стать хорошим вором?

– Хороший вор – тот, кого не поймали.

– А как сделать, чтобы тебя не поймали?

– Наверное, нужно быть очень осторожным.

– Тебя никогда не поймают, если никто не знает, что ты вор.

– О.

Он смотрел на меня своими кальмарьими глазами.

Вода изрыгнула скользкую мокрую узкую головку Шайенн. Волосы облепили ее лицо. У корней они были тускло-русыми.

– Хочешь узнать абсолютную вселенскую истину? – спросил Большой Притч.

– Пап, ты чего там ему втираешь? – окликнул его Куки.

– Конечно, хочу, – ответил я Большому Притчу.

– Абсолютная вселенская истина в относительности.

– В относительности.

– Да.

– И что это значит?

– Не могу сказать.

– О.

– Ха-ха!

– Ха-ха.

Шайенн снова нырнула под воду.

– Никто не сможет сказать тебе, что это значит, но послушай меня. Неважно, кто ты. Неважно, что ты. Неважно, где, когда и как. Всегда есть что-то больше тебя и меньше тебя. Что-то быстрее тебя и медленнее. Что-то старше, моложе, легче, тяжелее, светлее, темнее. Всегда есть кто-то или что-то.

– Не только кто-то, но и что-то?

Он наклонился ближе. Его глаза зависли сантиметрах в пятнадцати от моих. Дыхание пахло жжеными листьями.

– Если тебе кажется, что все разом навалилось, – сказал он, – если тебе кажется, что проблем слишком много, расширь фокус. И твои проблемы сразу покажутся очень маленькими. Далекими и ничего не значащими.