Девушка затаила дыхание, следила за каждым его словом, боясь пропустить пусть крошечный, но намек на надежду.

– Ксюш, опека мне не подчиняется, – произнес он с долей сурового сочувствия в голосе, – и если им что-то не понравится, если все зайдет слишком далеко, я мало что смогу сделать, – замялся на секунду, но добавил: – Хорошо, если опеку над Денисом передадут мне, а не кому-либо ещё. Или вообще его в дом ребенка не отправят.

– Выпей, – Воронов протянул девушке, забравшейся с ногами на диван и уткнувшейся носом в кожаную спинку, неизвестно какую по счету кружку с зелёным чаем. – Пей, пей, давай, – несмотря на ее скривившееся от недовольства лицо, всучил ей в руки бокал и кивком головы указал на дверь: – А потом сцеживаться иди.

Ксения с отвращением, через силу, влила в себя прозрачную желтоватую жидкость. Уже тошнило от того количества чая, сколько она выпила под бдительным оком опера. Хотелось спать, головная боль давила на виски, от влажной на груди кофточки было дискомфортно. Усугубляло все и чувство вины. Как она покажется на глаза Юле, после того как та полночи успокаивала Дениса и кормила его собственным молоком? Ксюша уже знала, что сын ночью закатил концерт, не давая спать домочадцам Воронова, но почему-то и домой Саша не торопился ее везти.

На плохо слушающихся, полуватных ногах девушка побрела по знакомому коридору в сторону туалета. Очень старалась не попадаться на глаза сонным обитателям обезьянника, своим недавним знакомым. Видеть их совершенно не хотелось. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Для себя Ксения уже решила, что больше она в колледж ни ногой.

Зайдя внутрь санитарного помещения, она закрыла дверь на защёлку и, тщательно вымыв руки, закатала кофточку под самое горло. Не очень-то любимая и прежде процедура стала совсем неприятной – вскоре на коже остались красные следы от сильных нажатий пальцев, следом пришла терпимая ноющая боль. Струйки молока с лёгким звоном били по мутноватой поверхности раковины и, собираясь вместе, ручейком скатывались в слив.

Воронов сказал, что весь день ей придется сцеживаться и вечером, а может, только на следующее утро, она сможет покормить Дениску. Все это время сын будет находиться с Юлей.

Ксения ничего не возразила на столь хорошо распланированное мужчиной дальнейшее видение ситуации. Во-первых, спорить с ним было бесполезно, да и сил на это практически не осталось. Во-вторых, она готова была пообещать ему и выполнить что угодно, лишь бы и он, в свою очередь, сдержал слово и помог ей уладить проблемы с опекой. Наверное, если бы он сейчас потребовал, чтобы она немедленно отправилась к Владу и стала тому настоящей женой, она бы без промедления бросилась на вокзал.

Не видела смысла Ксения и в попытках объяснить Воронову истинное положение дел. Прекрасно понимала, как нелепо и несуразно будут звучать все ее оправдания. Кто поверит, что она так упилась по чистой случайности? Да и вспоминать о том, что ее лапал какой-то пьяный мужлан, не было никакого желания. Ничего страшного не случилось, и слава богу! И Денис – с Юлей, это главное.

Она выполняла все указания Саши без лишних вопросов. Сказал: «Пей», она выпила, сказал: «Иди сцеживайся» – сразу же пошла. Мысленно подгоняла минуты, чтобы поскорее наступил вечер или следующий день, и она наконец-то смогла забрать сына. В голове постоянно крутился один и тот же вопрос: «Как он там?»

Коридоры отдела за запертой дверью туалета начали понемногу оживать. Едва слышной поступью прошел один человек, следом ещё. Быстрой дробью простучали женские каблучки. Все чаще и чаще заскрежетали ключи в замках, захлопали двери. В отделе начинался новый рабочий день.

Ксения вышла из туалетной комнаты и, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, чуть ли не бегом кинулась к кабинету начальника. Она надеялась, что теперь-то уж Саша ее домой отпустит. Так и вышло.

В накинутой на плечи куртке Воронов поджидал ее с ключами в руке. Движением головы указав ей на валяющуюся в ногах дивана сумку, он коротко бросил:

– Идём.

Девушка на всякий случай переспросила:

– Домой? – мало ли что.

– Домой, – успокоил ее мужчина, и она тенью последовала за ним.

В машине Ксению укачало, несмотря на то, что от отдела до дома ехать было совсем ничего. Когда Воронов затормозил у подъезда, она пулей выскочила из нее, с наслаждением ловя ртом прохладный утренний воздух. Саша неопределенно махнул ей рукой и, сделав круг, выехал со двора обратно на оживленный проспект.

Несколько минут девушка смотрела вслед исчезнувшей машине, прокручивая в памяти наставления мужчины – отоспись дома, вечером заберешь Дениса, – а потом, поддаваясь безотчетному внутреннему желанию, направилась в сторону Вороновского дома. Она не найдет себе места, если не увидит сына прямо сейчас.

Уже на лестничной площадке Ксения уловила доносящийся из-за двери нужной ей квартиры дружный хор детских голосов. Как минимум двое малышей ревели в унисон. Все-таки, хорошо, что она решила прийти. Поможет Юле.

Та открыла дверь совершенно запыханная, с испуганно притихшим Денисом на руках. Из глубин квартиры в прихожую прорывался плач Полины и невнятный бубнеж Данилки. Увидев маму, Денис скривился, поджал губки и обиженно заплакал, вызывая в душе у Ксении водоворот эмоций.

Стоило ребенку попасть к ней на руки, и он уже больше не слез с нее. Словно боялся, что она снова пропадет надолго. Вцепился в нее ручками и на все попытки Юли привлечь его внимание к себе, чтобы дать возможность Ксении хотя бы перекусить, просто кричал. Следом за ним крик поднимала и Полина.

– Юль, мы домой пойдем, ладно? – прижала к себе сына девушка. Хотелось поскорее вернуться к себе, туда, где был ее уголок, где ей было уютно. Где она сможет отлежаться, отдохнуть и прийти в себя после кошмарной ночи. А ещё очень хотелось избежать расспросов Юли о произошедшем, которые, она знала, были неизбежны. Сколько можно оправдываться? Лучше потом… Не сейчас…

– Нет, подожди, – остановила ее Сашина жена, ещё раз отметив про себя помятый вид Ксюши. Хочешь-не хочешь, но поверишь в очевидное невероятное – мама маленького Дениски недавно вернулась с гулянки. Сразу же стали понятны все действия мужа и его тщательно сдерживаемый гнев. – А ты его кормить чем будешь?

Ксения промолчала.

– И вообще, может, объяснишь, что произошло? Куда ты пропала и как оказалась в полиции?

Снова молчание.

– Мы же переживаем.

– Юль, спасибо вам большое за то, что за Денисом присмотрели, – Ксении стало стыдно. – Но я, правда, не хотела, чтобы все так получилось.

– Ты на самом деле пила? – осуждающе спросила Юля. – Ты же кормишь.

– Я не пила, – девушка запнулась. Так трудно было подобрать слова. – Один парень… Он перепил… Начал приставать… Довел меня до слез…

– А потом что? – волнение отразилось на лице Юли.

– Потом? – Ксения сама толком не помнила, что было потом. – Потом меня отпаивали. И получилось так, что это была водка.