– Блин, Ксюх, кайф ломаешь.

И тогда она поняла. Две белесые половинки – это ноги. Чьи-то ноги, закинутые на плечи Виктора, заводилы-парня из их группы, и размеренно раскачивающиеся в такт движениям его обнаженного торса.

– Я… я… Надю ищу, – растерялась Ксения, почему-то будучи не в силах оторвать глаз от совокупляющейся парочки.

– Что? А? – на постели между рук парня возникло какое-то шевеление, и Надин голос невнятно промычал: – Я сейчас.

Ксюше стало противно, под ложечкой засосало. Рот наполнился слюной, и на секунду она подумала, что ее сейчас стошнит. К горлу подобрался отвратительный вкус колы, в желудке снова потихоньку зажгло. Она захлопнула дверь и, прислонившись к стене, закрыла глаза, уговаривая себя, что ничего особенного не происходит. Что нужно только подождать пару минут, пока те закончат…

– Пойдем потанцуем, – ее внезапно обдало перегаром, и она испуганно распахнула глаза.

Прямо перед ней, раскачиваясь на нетвердых ногах, засунув руки в карманы джинсов, стоял Рома. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, что его развезло ещё больше. В распахнутом вороте рубашки виднелась тощая, костлявая грудь, на которой холодом мерцала цепочка. Взъерошенные волосы светлыми сосульками облепили голову, на щеках и над губой колючим ёжиком топорщилась щетина. В стеклянных глазах не мелькало и тени разумной мысли. И как она сразу не заметила, насколько он омерзителен?! Как, впрочем, и все здесь!

– Я не танцую, – нервно воскликнула девушка и сделала попытку обойти парня, но он схватил ее за предплечье, потянул на себя.

– Пойдем потанцуем, – повторил тупо, без каких-либо эмоций, невидящим взглядом уставившись куда-то мимо нее.

Ксении стало страшно. И даже то, что вокруг были люди, не спасало. Этому пьяному придурку сейчас ничего не докажешь. Он залил мозги водкой и ничего не соображает. У него одна цель, и он будет идти к ней на автопилоте до конца. Тлеющий уголек паники начал разгораться глубоко внутри, грозя сжечь ее дотла.

– Мне домой надо, – чуть не плача, она вцепилась в его пальцы, теперь обхватившие ее за талию, в попытке скинуть с себя руки-крючья, и усиленно уворачиваясь от его зловонного дыхания. Пока ещё можно. Пока ещё есть надежда.

Так некстати вспомнились другие руки, тащившие ее в заброшенный дом, под издевательские насмешки, и последние капли самообладания покинули ее.

– Мамочка, – не выдержав, заплакала Ксения, когда колючая щека парня больно царапнула шею, а слюнявые губы коснулись уха. – Не трогай меня! – собрав все силы, оттолкнула она парня и взвизгнула, криком своим перекрывая музыку.

Одуревший от водки приставала чуть не упал. Налетев спиной на заставленный бутылками и едой стол, он ошалело уставился на нее. Видимо, боль в спине привела его в чувство, и в глазах у него появилось осмысленное выражение. Только не то, которому была бы рада Ксения.

– Э, ты чё, бл*! – взревел он от злости.

Его дурной вопль наконец-то привлек внимание присутствующих, и все замерли на месте, понимая, что что-то произошло.

– Ромыч, ты чего? – негромко спросил кто-то из парней, но тот даже не обратил внимания на возникшее затишье. Он весь был там, где, вжавшись в стену, стояла напуганная, тихо плачущая Ксения.

– Ты чё, бл*! – повторил он зло и, с неожиданной для его состояния силой, одной рукой уцепившись за стол, перевернул его.

Грохот бьющейся посуды, вопли парней и визги девчонок наложились на бившую по ушам музыку, приводя Ксению в полуобморок. А увидев, что он с костлявыми кулаками, с диким блеском в глазах двинулся к ней, она просто упала на колени и, обхватив в защитном жесте голову руками, вся отдалась во власть истерики.

Как сквозь вакуум до нее доносились разъярённые крики, звуки ударов, топот ног. Звон разбитого окна заставил ее вздрогнуть всем телом и ещё больше затрястись в рыданиях. Ее хватали за плечи, пытаясь разогнуть скрюченное тело, звали по имени, но она их словно не слышала. Отбиваясь от назойливых рук, не переставая реветь, она отползала все дальше и дальше, пока не забилась в самый угол.

– Воды! Принесите воды! – проорали над ухом, и в рот полилась вода. Горькая, огненная, сжигающая дыхание.

Ксения фыркнула, попыталась увернуться от ядовитого потока, заливающего нос и рот, но у нее не получилось. Кто-то с силой приподнял ей подбородок и, обездвижив руки, начал вливать гадко-пахнущую жидкость в рот.

Она глотала и глотала, уже ничего не соображая. Пришла в себя, только когда бокал больно звякнул о зубы от несильного удара.

– Вы, что, совсем?! – гневно возмутился кто-то, и огненный поток иссяк. – Это же водка! Не вода!

– Как водка? – недоверчиво удивились в ответ.

– Это я сливала водку, чтобы не пить. Два бокала слила.

Сознание Ксении начало затуманиваться, и больше она ничего не смогла разобрать. Даже пронзительный и требовательный звонок в дверь казался ненастоящим, а лишь болезненным мгновением в воспаленном мозгу.

Субботний вечер не предвещал никаких потрясений, и Воронов наслаждался отдыхом в кругу семьи, предвкушая не менее приятную ночь в объятиях жены после того, как дети заснут. В кои-то веки можно было расслабиться, позволить себе забыть о времени и никуда не торопиться. Любоваться красавицей-женой и снова и снова ласкать ее, получая не менее горячие ласки взамен. Однако неожиданный звонок из отдела от дежурившего в эту ночь Димы мгновенно спутал все романтичные планы супругам, не позволив им насладиться обществом друг друга.

– Сань, тут такое дело, – приглушенный голос опера был еле слышен на фоне легко узнаваемого шума – возмущенные пьяные вопли очередных посетителей обезьянника. – ППС-ы наши на вызов смотались – молодежь бухала, драку учинили. Кого смогли, доставили к нам, – тут он замялся.– И…

– Что «и»? – не выдержал Воронов. – Кто-то «особенный» отличился?

Вариантов было немного: какая-либо известная персона, зарвавшиеся отпрыски влиятельных или просто богатых родителей, считающие, что им по праву рождения или чему-либо ещё позволено многое, на крайний случай кто-то из «своих», перебравший с отдыхом и засветившийся на публике.

– Н-нет… То есть да, – последовал непонятный ответ таким тоном, словно к ним в отдел загремел президент Российской Федерации.

– Поточнее можно? – начал терять терпение Саша.

– В общем, среди задержанных Ксения, – выпалил одним махом Дима, не видя, но все же представляя себе, как удивлённо поползли вверх брови начальника. – И она пьяная. Вдрызг.

– Чё за…? – первой реакцией Воронова было желание обматерить подчинённого за столь неудачную шутку, но он сумел сдержаться. Возможно, если бы не Юля, сидящая на пуфике тут же в спальне и расчесывающая волосы перед зеркалом, он бы высказался от души. – Какая Ксения? – произнес голосом, не предвещающим ничего хорошего.