А я в этот момент касаюсь своими губами его губ и зажмуриваюсь. Потому что он слишком сдавливает мои бёдра пальцами.

Тихий стон тонет в его рту. Ощущаю терпкий алкоголь, когда проникаю в него языком.

Переплетаю свой с его языком и пытаюсь дать ответ этому напору. Он даже сейчас подавляет меня.

Но мне всё равно. Я только толкаюсь навстречу. Потому что мне впервые так хорошо.

Узел внизу живота закручивается с каждым толчком всё сильнее.

Странное чувство в груди накаляется мощнее.

Я отрываюсь от его губ и тихо выдыхаю. Мысли пусты. Разум не слушается.

— Я хочу… — мямлю. — Хочу ещё… Чуть-чуть, мне надо…

Опять обнимаю его, впиваясь ногтями в кожу.

Но ненадолго.

Потому что в следующую секунду Рихтер резко отстраняется. После нескольких минут испытывающих ударов он… покидает моё тело.

Руки с бёдер пропадают.

А я смотрю в равнодушные глаза, которые показывают всем своим видом своё превосходство.

Не сразу понимаю из-за накатившего возбуждения, что происходит. Мне осталось немного. И я уже витаю на небесах, в любой момент готовая сорваться вниз.

И когда горячая жидкость оказывается на животе, я опускаю взгляд. На член, который Рихтер обхватил одной рукой и излился на меня.

Я наблюдаю за белой струйкой с недоумением.

— А мне вдоволь хватило, — отзывается также холодно.

Не понимаю. Что он говорит? В какой момент стал таким холодным? Только недавно его глаза горели. Когда он сказал называть его господином, говорил о мести….

Это все потому, что я не назвала его так, да?

— Как? — хриплю. — А… я?

— Прости, Виола, — холодная улыбка растекается по вечно равнодушному лицу. — Но прерванный оргазм за прерванный оргазм. Почувствуй меня в своей шкуре.

Грудь словно чем-то простреливают.

— Так нечестно! — возмущённо восклицаю. Когда он так спокойно кончает, я горю на простынях и не знаю, куда деть своё тело! Оно всё полыхает! А там, между ног, разливается самый настоящий пожар. — Ты поступаешь не по-мужски!

Я буквально хнычу.

— Правда? — вздёргивает озадаченно бровь. — А ты как раз-таки чисто по-женски.

— Я не понима-аю, — сколько можно морочить мне голову!

Сама тянусь руками к чувствительному и изнывающему комочку, что сейчас пульсирует, требуя такую необходимую ласку.

Ну и плевать! Не надо! Сама сделаю всё!

Но как только опускаю их, Алекс хватает меня за запястья. Крепко держит. Не отводит.

Не отстраняет их, а наоборот, позволяет ладоням почти касаться ноющего клитора.

Наверняка делает это, чтобы я мучилась сильнее. Могла касаться, но была не в состоянии сделать себе приятно.

— Не спеши, — твердит. А я лягаюсь ногами и пытаюсь выбраться из его хватки. Но ноги такие ватные, что я с трудом их поднимаю. Только руки отчаянно тянутся к клитору, чтобы доставить себе удовольствие. — Ты солгала. Будет тебе уроком, что врать мне нельзя. Как играться со мной тоже.

— Я не лгала! — краснею и делаю вид, что не понимаю, о чём он. Но догадываюсь. — Отпусти-и!

— Нет, — опять резкий ответ. — Ответь. Но в этот раз честно. Ты возбудилась тогда, под столом?

Да почему его это так волнует?!

Я не хочу отвечать. Вообще нет. Но чёрт…

Я, как маленький ребёнок в супермаркете, который упрашивает маму купить ему шоколадку.

Готова закатить истерику!

— Если я отвечу, — вымученно выдыхаю. — Ты отпустишь меня?

— Возможно, — отвечает уклончиво.

— Я тебе не верю.

— Тогда ты уйдёшь отсюда неудовлетворённой. Я не дам тебе себя коснуться, пока ты не ответишь мне на вопрос. Правдой.

Я закусываю нижнюю губу и разочарованно выдыхаю.

— Как ты узнаешь, что правда, а что нет? — доходит до меня. Я ведь могу сказать всё, что угодно.

— Я всё делаю это с тобой не просто так, Виолетта, — недовольные и гневные нотки вызывают дрожь во всём теле.

И я сама догадываюсь, о чём он. Чувствует мою ложь.

— Хорошо… — выдыхаю снова, прикрывая глаза. Будь я в другой ситуации, никогда бы не сказала ничего подобного. Но я ничего не могу поделать. Меня словно опоили. Не только алкоголем, который давно пропал из организма, но и чем-то другим. — Я… Мне… Понравилось.

— И?

— Я возбудилась! — выкрикиваю, как маленький ребёнок. Ненавижу его! — Всё, ты узнал, что хотел? А теперь отпусти меня!

Пальчики опять тянутся к изнывающей плоти, которую хочу накрыть ладонью.

Открываю глаза и хочу ненавистно посмотреть на Алекса, но не успеваю. Тот поднимает мои запястья, подаётся вперёд и приковывает их своей ладонью над головой. Вжимает в кровать. А сам нависает сверху.

— Но ты ведь обещал… — шепчу разочарованно губами, видя его победную усмешку. От этого становится противно. Нет. Обидно. Меня будто предали. Хотя, так и есть. — Ты… Убл…

— Не советую сыпать ругательствами, — предупреждает грозным тоном. — Я не обещал. Сказал, что возможно.

Я хочу расплакаться. От всей души.

Он опять играется со мной и заставляет ненавидеть себя и свои действия.

И делает это ещё раз, когда накрывает пальчиками моё горячее лоно, а я неосознанно толкаюсь ему навстречу.

— Ну, пожалуйста, Рихтер…

— Не так, — машет головой на мои мучения. — Назови меня по-другому.

Пальцы кружат у входа, и я закрываю глаза. Кусаю нервно губы. Облизываю их и мечтаю, чтобы пальцы вошли в меня.

И он делает это. На две фаланги. И я тут же пытаюсь сжать ноги вместе. Но не могу! Его тело мешает.

— Александр? — мне опять плохо. И если поток возбуждения начал отходить, то сейчас, когда он снова управляет мной своими пальцами… я опять разжигаюсь.

— Не так, — качает головой. — Подумай ещё.

Я разочарованно постанываю и отворачиваюсь. Прикусываю губу чуть ли не до крови. Потому что прекрасно понимаю, ЧТО он хочет услышать. А я не могу перебороть себя.

Хотя, мне кажется…

Я готова сейчас на всё.

Лишь бы он перестал дразнить меня.

Я уже поняла, что Алекс чувствовал, когда я… отсасывала ему под столом.

— Господин? — выдавливаю из себя, понимая, что проиграла в очередной раз. К чёрту, подумаю об этом потом…

— Умница, — похвально отзывается. А у меня всё внутри растекается от удовольствия. Всего лишь одно слово, но что я получу в ответ…

Ощущаю тёплое дыхание над своим ухом и еле слышу из-за дурмана похоти этот тихий, искушающий голос.

— А теперь скажи полностью… «Я хочу, чтобы вы трахнули меня, господин». Несколько слов, Виола, и ты получишь желаемое. Ну же.

Я смотрю в стену через мутную пелену и, не зная, что творю под его умелыми движениями, шепчу:

— Я хочу, чтобы вы меня трахнули, господин…

Я не верю, что говорю. Но мне сейчас так херово. Всё равно. До всхлипов