Старик находился в собственной спальне с кляпом во рту. Егозапястья и лодыжки были замотаны клейкой лентой. Бандиты вначале недооценилиего — по крайней мере, пока он не преподал им урок. Короче, он смог разорватьне слишком крепкие для него путы на запястьях. Но не успел он освободитьлодыжки, как в спальню вошел Крофт. Отец, очевидно, услышал его шаги и спряталруки за спину. Когда Крофт наклонился через него, чтобы убедиться, что все вполном порядке, он тем самым совершил последнюю в своей бестолковой жизниошибку. Крофт не издал ни звука, однако, дергая в предсмертной судороге ногами,уронил стул. На шум сбежались все остальные. Они отвезли Крофта назад изакопали в отдаленном углу ранчо.

Они тогда еще не взяли в оборот эту девицу — нимфоманку изсоседней комнаты. Пока никому не известно, что случилось с Деброй. Ни Ромстед,ни полиция не знали наверняка, зачем Дебра спрятала упаковку героина в машинустарика на ранчо «Старый Ван Сикль». Она была подружкой Херда, и он скореевсего застал ее за этим занятием и отобрал наркотик. Сам он только переправлялнаркотики и презирал тех безмозглых дураков, которые их употребляли. С КэрроломБруксом теперь полный порядок; он быстро поправлялся после огнестрельногоранения бедра в больнице Сан-Диего. Полиция нашла пока лишь двести пятнадцатьтысяч долларов из тех двухсот пятидесяти. Они были помещены в несколькихдепозитных сейфах в банках Сан-Франциско. Однако полицейские не теряют надеждунайти остальные деньги.

— Она наблюдала за тобой — я имею в виду мисс Кармоди —и молилась, чтобы полиция подоспела вовремя. А ты стоял возле одной машины, накрыше которой раскачивалась, готовая в любую минуту свалиться, другая машина, ипытался выбить камнем остатки ветрового стекла, чтобы добраться до тех двухвнутри и убить их…

«Ну теперь ее понесло, — нежно подумал Ромстед, —начинает брызгать слюной, отыскивая новые поводы для обвинений». Из полицейскихотчетов Майо не хуже него было известно, что Херд и Кесслер находились безсознания, и она теперь не упустит случая обвинить его в попытке убить двухбеззащитных и беспомощных людей, которые и без того могли умереть от потерикрови. Она требовала, чтобы Ромстед признался ей, намеревался ли он убить Кесслера,если бы тот стоял на ногах и был вооружен.

И он лгал ей, как делал это уже не раз, что конечно же нет.А если бы он сказал правду, то мог потерять ее. А это выше его сил. Похоже,Майо была единственным человеческим существом, в котором он и в самом деленуждался.