— Да, так я думал. — Прищурившись, сосед бережно ощупал блестящую птичку. — Не хватает одного сапфира.

Я расстроилась. Неприятно, когда обновка хороша лишь на девяносто девять процентов.

— Не переживайте, Любовь Васильевна, — успокоил меня сосед. — Оставьте павлина мне, я его обменяю на нового — коллеги привезут из Эрмитажа.

— Вам не сложно? — обрадовалась я.

— Ну что вы, это же мой подарок, я ответственен за то, чтобы он был идеальным. Вы достойны самого лучшего, несравненная Любовь Васильевна. — И снова этот ласковый, но при этом — полный грусти взгляд. Он убрал павлина в лаковую шкатулку, стоявшую тут же, на подоконнике среди книг — подальше от страшно заинтересованного птичкой Ренуара. — Брошь — эта такая малость… Как жаль, что я не могу защитить вас от всех перипетий судьбы… Заклинаю, Любовь Васильевна, успокойте меня, пообещайте, что вы не воспользуетесь приглашением Главного Мошенника и не пойдете сегодня на форум!

Похоже, Яков Матвеевич искренне за меня переживал. Он всем корпусом подался вперед, руки умоляюще сжаты.

— А что мне там делать, на форуме? — пожала я плечами. — Готовить вместе с Кобрами отравленные кушанья? Остановить этих безумцев я все равно не смогу, а если даже и остановлю — что толку? Районная полиция в лице майора Уточки мне снова не поверит, полковник Орлов по-прежнему недоступен… Нет, Яков Матвеевич, я лучше отлежусь дома, сериал посмотрю, сегодня повтор всех серий за неделю…

— И правильно, Любовь Васильевна, правильно, — успокоился сосед. — Зачем вам становиться соучастником крупнейшего преступления со времен китайской императрицы Цыси?

Ренуар у него на коленях сладко потянулся и перевернулся на другой бок.

— Кого? — переспросила я. — Какой еще Кисы?

— Цыси, — поправил меня Яков Матвеевич. — Достойная продолжательница традиций «аптекаря сатаны» Борджиа, а также жестоких римских властителей Калигулы и Нерона. Эта малосимпатичная компания все свои проблемы решала при помощи ядов. Нерон подавал своим врагам к столу отравленную воду и натирал им нёбо смертельно опасными растениями, Калигула завел огромный сундук, набитый пакетиками с ядами, при этом собственноручно подписывал каждый пакетик именем отравленного этим ядом недоброжелателя… Про Папу Римского Александра Шестого Борджиа и говорить нечего — добавлял яд в фрукты и даже церковные просфоры… Вот и Цыси, родившаяся в 1861-м, начинала как скромная наложница китайского правителя. А затем, благодаря отравленным бульонам и печеньям, ухитрилась стать безграничной государыней всей Поднебесной.

— Батюшки-светы! — подивилась я, доедая последний трюфель и потихоньку облизывая с пальцев налипшую на них шоколадную пыль. — Вот нахалка!

— А что вы, Любовь Васильевна, тогда скажете по поводу французской королевы Екатерины Медичи? — Яков Матвеевич, увлекшись историческим экскурсом, выпрямился в кресле, глаза его горели, рука крепко обхватила поручень. — Она дарила своим приближенным отравленную косметику, отравленные духи, отравленные веера — даже отравленные перчатки!

В ажитации сосед схватил меня за руку — немного липкую после трюфелей и последующего облизывания, — но, кажется, он этого даже не заметил.

— Представьте, Любовь Васильевна, вы надеваете перчатку, подаренную вам королевой — и ваша кожа краснеет, покрывается сыпью, начинает зудеть, чесаться, потом вы чувствуете, что вам не хватает воздуха…

— Легко! — воскликнула я. — У меня такое было. Купила прошлой зимой на рынке кожаные перчатки, а они были пропитаны какой-то дрянью, для прочности и долговечности — неделю потом отмачивала руки в отваре ромашки!

Яков Матвеевич улыбнулся:

— Вот-вот — только в случае с подарком королевы ромашка бы не помогла; как не помогли никакие противоядия Жанне д’Альбре, королеве Наваррской, получившей от Екатерины Медичи пару таких вот перчаток…

Тут я поняла, что мы до сих пор держимся за руки. Ладонь у него была прохладная и приятная.

Яков Матвеевич замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза. В воздухе сгустилось напряжение.

Видимо, его почувствовал и Ренуар. А может, ему приснилось, что я на него снова плюхнулась, не знаю. Так или иначе, но котяра, мирно спавший до сих пор на коленях хозяина, ни с того ни с сего вдруг дернулся, заорал дурным голосом и спрыгнул на пол, полоснув задними лапами Якова Матвеевича.

Тот ойкнул и выпустил мою руку.

Ренуар, нагло ухмыльнувшись и задрав трубой рыжий хвост, проследовал к своей миске и уселся возле нее, всем своим видом демонстрируя, что если я претендую на его сухой корм, то зря — ничего-то мне не достанется, ни крошечки, ни полкрошечки.

— Что ж, Яков Матвеевич, — я встала, — спасибо за трюфели и интересные факты, но мне уже пора — неприлично заставлять марокканских принцесс ждать. Аревуар, соседушка!

Глава 22

Лет пять назад Степочка научил меня играть в покер.

Пока Петенька был на работе, в автосервисе, мы со Степой приглашали Павлика, Андрюшу, еще пару мальчишечек; я накрывала кухонной стол зеленым сукном, готовила закуски (никаких чипсов! только полезные пирожки и сырные палочки), разливала по бокалам домашний яблочный сок (по цвету он очень похож на виски, но при этом все остаются трезвыми); и битва лучших умов Купчина начиналась.

Сигары в своем доме я курить не разрешала, разумеется.

В общем, если хотите знать мое личное мнение, покер — игра бессовестных врунишек. Мой Степочка, открытая душа, всегда оставался в дурачках. Так же как и Андрюша. Самая захватывающая борьба обычно разворачивалась между мной и Павликом, в то время — студентом юридического факультета, нахватавшимся от своих преподавателей умения крутиться, как уж на сковородке, и искусно лгать, не меняя бесстрастного выражения лица.

Что бы ни говорил вам Павлик, не верьте — выигрывала всегда я! Я отлично блефую. Я могла бы открыть курсы по обучению блестящему, восхитительному, безупречному блефу.

Думаю, милые мои, вы убедились в моих способностях, когда мне удалось заверить Якова Матвеевича, что я не собираюсь идти ни на какой форум, а собираюсь наподобие сардельки валяться на кровати и смотреть сериал. Уж вы-то знаете, что я не способна отсиживаться в укрытии, пока судьба моего сыночка не решена!

Конечно, Яков Матвеевич обещал поговорить с Володей — но я знала, что от этого ничего не изменится. Стену лени и безразличия, которую выстроил вокруг себя майор Уточка, было не пробить даже уважаемому доктору наук.

Получается вот что. Если я не поеду сегодня вечером в Константиновский — Кобры свершат задуманное, мировой порядок рухнет, а мой Степочка так и останется в «Крестах» — очаровательных снаружи и уродливых изнутри. Никогда и никому не удастся доказать его невиновность. Он просто погибнет в водовороте исторических событий.

Если же я рискну собой, встану на пути рыцарей Ордена, да еще и сумею собрать доказательства их преступного замысла — вот тогда полиция так просто от меня не отделается! И мой малыш наконец-то окажется на