– Ты делаешь успехи, Эрскин, – засмеялась леди Сильвия. – Не подумай, что я не одобряю твоей сдержанности, но мой Лайонел прямо-таки рвался в мою постель! Он даже клялся, что закажет себе гроб, если мой отец будет настаивать, чтобы церемония состоялась лишь через шесть месяцев. В данном случае Габриэла вовремя выбрала себе нового жениха. Я как раз получила послание от Китти. Она пишет, что возвращается в Лондон, я думаю, ей хочется поскорее женить Питера. Ты, Эрскин, должен уведомить брата, что он лишился невесты.

Леди Сильвия взяла свой ридикюль и веер.

– Габриэла, – буркнула она, – пойдемте со мной. Нужно немедленно привести в порядок ваши волосы. А еще час или около того, я полагаю, вам потребуется, чтобы успокоиться. Теперь, когда вы представлены обществу, более того – привлекли его внимание своим первым скандалом, поток визитеров вам гарантирован.

Габби покорно встала и, к огорчению жениха, оставила его в комнате вместе с семнадцатью жемчужными шпильками.

* * *

На пороге своей спальни леди Сильвия неожиданно остановилась.

– Я не такая плохая компаньонка, как вы думаете. Я, как и любой другой, сразу поняла, что вы с Эрскином больше подходите друг другу.

Габби покраснела.

– Я ужасно огорчена из-за сегодняшнего утра. Мне не следовало идти в кабинет Квила одной.

– Всему, и компаньонкам в том числе, свое место и время, – назидательно изрекла леди Сильвия. – Но ни то ни другое не предполагает соучастия в легкомысленных предложениях. Внешне все выглядит так, будто инициатором был Эрскин.

Увидев озорной взгляд немолодой дамы, Габби не удержалась от улыбки.

– Так оно и было.

– Эрскин – мой любимый племянник. Он славный парень. Душевный. Это ничего, что он не больно разговорчив. Он положительный человек.

Габби кивнула.

Леди Сильвия гордо прошествовала к себе, напоследок посоветовав Габби прилечь хотя бы минут на сорок перед натиском ожидаемых сплетников.

– Имейте в виду, их наберется порядочно, учитывая, что прошлой ночью ваш лиф, как говорят моряки, отдал швартовы. Многие придут, чтобы вытянуть шеи – вдруг он снова упадет? Я не сомневаюсь, что история уже известна всему городу. Если б мужчины могли выбирать, которому из лифов упасть, смею заметить, что большинство из них выбрали бы ваш. Поэтому дамы будут раздражены. Обычное дело. Чисто женская зависть.

Габби ушла в свою комнату и послушно легла на кровать, но расслабиться никак не удавалось. Тогда она села и достала миниатюрный портрет. Ласковые глаза и мягкие каштановые кудри Питера уже не казались такими привлекательными. Потребности в идеально уложенных локонах и утонченных манерах больше не существовало. У Квила был мятущийся взгляд. И волосы его никогда не были так ухожены – дай Бог, чтобы их хоть иногда касался гребень камердинера. Но Габби не хотела думать ни о ком другом и от этого чувствовала себя счастливой. Квил общался с ней глазами, которые говорили, что она красива и желанна. И умна – тоже. Да!

Квил был большой и суровый. В нем было сильно мужское начало. Габби вздрогнула, поймав себя на мысли, что постоянно думает о своем новом женихе. Даже когда мистер Брексби сидел рядом, она с трудом заставляла себя сосредоточиться.

Мистер Брексби! Она тут же вспомнила о Кази.

Ее долг – защитить его. Несомненно, компания интересовалась им гораздо больше, чем полагал отец. Это означало, что его план спрятать мальчика в Лондоне в конечном счете мог провалиться. Компания не прекратит поиски, пока не установит его местонахождение. А если у них ничего не получится, эти люди посадят на трон подставное лицо и будут уверять, что это и есть принц.

Несколько месяцев назад она придумала, как им помешать. Ее отец скривил губы, отнеся этот план к одной из ее очередных абсурдных идей. Вспоминая доверчивый взгляд Кази, Габби почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Если его заберут от миссис Мэлбрайт и насильно посадят на трон – страшно даже подумать, к чему это может привести. Как уберечь Кази, если ищейки уже напали на его след?

Впрочем, выход есть. Попытка не пытка, а отец сейчас слишком далеко, чтобы посвящать его в свои планы.

Габби встала и решительно прошла к письменному столу. Вынула из ящика чистый лист бумаги, заточила перо и начала писать. Чтобы привести в действие ее план, нужно сочинить четыре письма и как можно скорее отправить их в Индию.

* * *

Люсьен стоял в дверях маленького домика, чувствуя, что не может совладать с языком – вещь более чем странная для речистого француза. Все знали, какой он был мастак говорить дамам комплименты.

– Я пришел спросить, – выговорил он наконец, – не хотите ли вы пойти со мной на мюзикл? Тот вечер, проведенный вместе, доставил мне истинное удовольствие.

– Как и мне, – пробормотала Эмили.

Однако Люсьен не увидел на ее лице никаких следов этого самого удовольствия. И вдруг она решительно посмотрела ему в глаза.

– Я должна поговорить с вами, мистер Бош. Вы уделите мне минуту?

Люсьен с упавшим сердцем последовал за ней в гостиную и сел напротив.

– Мистер Бош, к сожалению, я не смогу видеться с вами, – заявила она. – Я безмерно благодарна вам за то приглашение на бал к леди Фестер. И хотя я получила огромное наслаждение… – она запнулась, – это не должно войти в привычку. На мне дом и хозяйство, а теперь еще и Феба, за которую я в ответе.

Люсьен покачал головой.

– Неужели вы не видите, что это только на пользу вашему делу? – проговорил он, надеясь, что в его тоне не слышно мольбы. – Мне показалось, что посещение бала принесло вам пользу как журналисту.

Эмили, потупясь, теребила перчатки.

– Разве вам не понравилось? – добавил Люсьен, зная, что сейчас в его голосе звучит отчаяние.

– О да! – Эмили подняла глаза. – Не просто понравилось – это было замечательно. Такое и во сне не приснится! Но повторение невозможно, мистер Бош. Я не принадлежу к этому миру, я – человек труда.

– Но разве вы не…

– Нет, – тихо, но твердо отрезала Эмили. – И еще раз нет.

Люсьен открыл рот, чтобы продолжить, но она подняла руку.

– Мистер Бош, я буду с вами откровенна. Я не могу позволить себе такую роскошь, как светская жизнь. Всю прошлую неделю, каждый вечер, мы с сестрой шили допоздна, чтобы закончить то платье, что было на мне.

– Исключительное платье, – быстро подхватил Люсьен. – Меня удостоила чести самая элегантная женщина Лондона.

Эмили покраснела.

– Нет, – покачала она головой, – я не могу позволить себе подобных развлечений. Я должна заботиться о Фебе, равно как и о моей сестре. Одни вечерние перчатки уже наносят урон нашему бюджету. – Она встала и направилась к двери.