По-прежнему не говоря ни слова, он поднес ее руки к своим губам и запечатлел поцелуи на каждой ладони. Затем его губы стелющимся бархатом плавно двинулись к запястью. Она вздрогнула, чувствуя, как ноги внезапно захлестнуло теплом.

Рука Квила легла на ее плечи и скользнула вдоль спины, оставляя за собой дорожку обожженных нервов. Габби слышала, как вздох застрял у него в горле в тот момент, когда его рука остановилась на двух округлостях. Он задержался там на мгновение и затем одним уверенным движением посадил ее к себе на колени.

Когда Квил, дрожа, приблизился к ее рту, она, подчиняясь молчаливой команде, приоткрыла губы. Ее пальцы незаметно вплелись в его волосы и удерживали его голову на случай, если вдруг он попытается оборвать поцелуй. Она и не подозревала, что в этот самый момент целых четыре экипажа остановились около их двуколки и пассажиры с замиранием сердца прикидывают масштабы назревающего скандала.

Квил отодвинулся наконец и хрипло прошептал:

– Вы по-прежнему думаете, что я хочу отказаться от вас, дорогая моя Габби?

Не находя слов, она коснулась его губ – легко, как перышко. Квил не стал продлевать свои муки. Широкой ладонью он рывком придвинул голову Габби к своим губам и так держал, покуда не насытился.

Он отодвинулся от нее, задыхающейся, с бешено бьющимся сердцем, и повторил вопрос:

– Вы все еще думаете, что я от вас отрекусь?

– Нет, – выдохнула она.

– Тогда давайте никогда к этому не возвращаться, – ворчливо приказал он и сорвал с нее шляпку.

Буйные волосы Габби рассыпались вокруг лица. Он подставил руки под этот водопад, наслаждаясь их удивительной тяжестью.

– Вы станете моей женой – не Питера! И не его невестой. Моей!

– Хорошо бы, – прошептала Габби. – Я не хочу замуж да Питера, я хочу за вас, Квил.

Совесть почти умолкла в нем, и он сам воззвал к тому многому, что от нее осталось.

– И даже если я… – начал он.

– И даже если по пути домой вы попадете под колеса экипажа.

– Будем надеяться, этого не произойдет, – заключил диалог Квил.

Его самообладание разбилось вдребезги, как хрупкое стекло, и он собирал его заново из мелких осколков. Сняв Габби с колен, он посадил ее обратно на сиденье. И только на миг задержал пальцы на пленительном изгибе ниже пояса.

Габби подобрала шляпку и трясущимися руками надвинула на растрепавшиеся волосы.

Квил, управляя лошадьми, бросил на нее короткий взгляд

– Кажется, я поставил новое пятно на вашей репутации.

– Я переживу, – отмахнулась Габби с ликованием в сердце. Она влюблена в Квила, а он влюблен в нее. И она выйдет на него замуж. За огромного, красивого, замечательного Квила! – Вы поговорите вечером с Питером?

– Да.

Когда они, объехав Пиккадилли, свернули на Сент-Джеймс-стрит, Габби подобрала с пола свои перчатки.

– Я не думаю, что Питер будет так уж против, – протянула она задумчиво.

Квил отвернулся будто невзначай.

– Возможно, вы правы.

Квил помог Габби выйти из коляски. Тепло его потаенной улыбки грело ее до самых кончиков пальцев. Она как на крыльях взлетела наверх, чтобы переодеться к ужину. Маргарет немедленно взяла ее в оборот. Она считала блажью прогулки в открытом экипаже в зимнее время. В ответ на довольно неубедительные доводы своей хозяйки горничная хмурилась и приговаривала:

– Таких смельчаков еще поискать! Теперь вы заболеете, как пить дать. Тем более что вы приехали из теплых краев. Вы только вообразите, что скажет мистер Питер! Вряд ли он захочет, чтобы вам прописали постель на ближайшие несколько недель.

– А я не выйду замуж за Питера, – фыркнула Габби, помогая горничной расправиться с оставшимися шпильками.

Маргарет даже рот открыла.

– Как?!

– Я решила выйти замуж за Эрскина.

– О, это прекрасно! – радостно вскричала служанка. Ее глаза заблестели от возбуждения. – Вы станете виконтессой, а я вашей личной горничной! – Однако внезапно ее лицо погрустнело. – Если, конечно, вы меня оставите. А то, может, вы, как миссис Дьюленд, захотите нанять одну из накрахмаленных француженок вроде Стимпл? Она называет себя не горничной, a mademoiselle de service[13].

– Не бойся, Маргарет! – засмеялась Габби. – Ты будешь горничной виконтессы. Гм… и думаю, это время не за горами. Хотя я не желаю виконту ни болезни, ни чего похуже.

– Конечно. И я тоже. – Маргарет вмиг отрезвела и принялась расчесывать густые кудри Габби. – Никто из слуг этого не желает. Мы все любим виконта. Какая несправедливость – умирать в чужом месте, а не в собственной постели!

– Я не считаю, что виконт умирает, – испугалась Габби. – Мне кажется, его здоровье медленно улучшается.

Маргарет покачала головой:

– Нет, мисс. Когда случается один из таких приступов следующий уже стоит за углом. Так что виконту сейчас нужно быть дома. Не я одна так думаю – все.

– Он непременно вернется, как только разрешат доктора, – пробормотала Габби, потрясенная услышанным. – И потом я уверена, ты ошибаешься насчет повторения приступа.

Служанка только плотнее сомкнула губы, подтверждая этим незыблемость своих убеждений.

Виконтесса оказалась легка на помине. Она приехала из Бата, когда все сидели за ужином. Питер избегал встречаться взглядом с Габби. Видимо, после возвращения из парка Квил известил брата, что тот больше не числится женихом. Поэтому Габби обрадовалась виконтессе. Может, ее появление немного скрасит тягостную обстановку.

Однако радость быстро омрачилась неутешительными новостями. Похоже, Маргарет была права в своих пессимистических прогнозах. Китти сказала, что Терлоу большую часть времени пребывает в «спячке». Врачи называют это «ступор», и вывести виконта из этого состояния очень трудно. Так что надежд на выздоровление практически нет.

Габби опустила глаза, размышляя, как предложить Китти свою поддержку. Питер обнимал мать за плечи. Его брат устроился отдельно от всех, возле камина. Чего Габби действительно хотелось – так это подойти к Квилу и взять его за руку. Но она продолжала сидеть на диване рядом с леди Сильвией.

На этот раз Китти вела себя гораздо спокойнее. Во всяком случае, она рассказывала о муже без надрыва и слез.

– Сколько ему осталось, Китти? – спросила леди Сильвия с нехарактерной для нее мягкостью в голосе.

Китти подняла потухшие синие глаза.

– Думаю, несколько дней, – обронила она в тишину комнаты.

– Тебе и мальчикам нужно ехать к нему сегодня вечером, – подумав, произнесла леди Сильвия. Виконтесса повернулась к Габби.