посмотрела еще раз на протокол и заметила одну-единственную странность. Неточность, я бы сказала. Почему следователь так подробно перечислил все уничтоженные мной предметы, но не включил туда статую призыва? Это ведь важное магическое приспособление, которое досталось нам от древних магов и создавало благоприятную ауру на всей территории академии, косвенно помогая призывателям! И именно из-за этой статуи я получила отдельную порцию ненависти от преподавателей и учеников, потому как ее уничтожение повлияло на их призывательские способности.

Я нахмурилась. Может Краус фон Аффет знает?

— Что-то не так? — спросил он меня.

— Все не так. Весь этот протокол не так, — заворчал Лефиус.

— Тут написана абсолютная правда, — заметила я.

— Там написаны слова, которые не противоречат действиям, но созданная картина правды не отражает, — возразил Лефиус. — То, как тебя там изобразили, полнейший бред!

Откуда он знает? Почему доверяет мне? Он, конечно, видит какие-то там сути, но разве можно настолько быть уверенным в ком-то? Ведь есть протокол, есть даже мое подтверждение его правдивости, все факты на лицо, так почему...

Такое безосновательное и бездумное доверие оглушало. Заставляло сердце глухо биться о ребра

— Если это бред, то почему бы нам теперь не снять блокировку магии и все сопутствующие побочные эффекты, чтобы госпожа Вильгельминария рассказала свою версию событий? Признаюсь, у меня тоже возникли некоторые вопросы по этому делу, — улыбнулся Краус.

— Да, я уже изучил вот это вот, — Лефиус помахал документами, которые через секунду вспыхнули и сгорели дотла. — Так что прямо сейчас я сниму с тебя заблокированную магию, и ты нам все расскажешь. Эм, а почему вы на меня так смотрите странно?

— Потому что только что ты сжег важнейшие документы, которые вот этому доброжелательному человеку наверняка нужно было вернуть на место, — заметил Руфиус. — У людей такие вещи хранятся обычно не меньше сотни лет, тебе бы почаще из Нижнего Мира выбираться, что ли...

— О, правда? — Лефиус повернулся к Краусу.

— Абсолютная.

— Хм, сейчас тогда закончим дело — и я все восстановлю. А теперь, Вилина, садись поудобнее, придется немного потерпеть — снятие такой блокировки может быть немного неприятным, — сказал Лефиус, вставая. — Постарайся не двигаться.

Никаких особенных приготовлений не было: Лефиус развернул меня вместе со стулом к себе, присел передо мной на корточки и взял мои руки в свои. Какие теплые! Точнее, мои ладони слишком холодные. Я и не заметила, как перенервничала во время чтения протокола. Да и сейчас легкая, едва заметная дрожь возникала, стоило мне подумать о том, что моя магия, пусть слабая и незначительная, вернется ко мне.

А потом сила Лефиуса мягко окружила меня, словно закутала в одеяло. И где это «неприятное»? Ага, вот и оно: в виске начала разрастаться боль. Причем она не накатывала волнами, а все увеличивалась. В какой-то момент мне стало не по себе: если так и продолжится, то я или начну вырываться, или плакать, потому что это уже как-то совсем не «немного»!

— Что ты там возишься так долго? — голос Руфиуса звучал словно через толщу воды.

Я была абсолютно согласна с этим демоном! Мне было чертовски больно, аж в носу захлюпало от сдерживаемых слез. Или не слез? Я невольно опустила голову и пара красных капель упала на подол.

— Так не должно быть, — я услышала перепуганный голос Крауса фон Аффета. — Прекращай, у человека такой реакции на снятие блокировки не должно быть, что-то не так!

Да, абсолютно не так. С этой мыслью я поняла, что сознание мерно уплывает. Ну, главное, что сижу, и Лефиусу не придется снова ловить меня и нести на руках.

Глава 21

Лефиус

— Руфиус! — сказал я.

Но тот и сам все понял: моментально завернул Вилину в кокон из исцеляющей магии. Раздражало, по-настоящему раздражало, что к ней прикасалась чужая магия. Инстинкты демона — это, конечно, не шутки, даже Руфиус на меня посмотрел настороженно. Впрочем, любая разумная раса считается разумной по той причине, что способна с помощью здравого смысла сдерживать глупые инстинкты.

— Спасибо, — сказал я, как только подавил все негативные эмоции.

Совершенно искренне. Когда я просил Вилину призвать кого-то из водных демонов, которые, кроме относительно мирного и дружелюбного характера, обладали еще и врожденными способностями к исцелению, то не думал, что это пригодится настолько.

— Нормально все, нормально, — тихо сказал Руфиус. — Люди, конечно, слабые, но не до такой же степени, чтобы умудриться помереть, когда их исцеляет высший демон моего уровня.

Я посмотрел на Вилину: кровотечение из носа прекратилось, да и лицо, искаженное в болезненной гримасе, расслабилось. Казалось, что она всего лишь спит, а произошедшее минутой назад — не больше чем иллюзия.

— И что это было? — спросил я в пустоту, пока восстанавливал уничтоженные мной же документы. — Тут же сплошное вранье. Причем такое... подленькое, — заметил я и поморщился — знал бы, кто такие гадости творит, поджег бы и покромсал на кусочки. — С первого взгляда кажется, будто тут и впрямь именно та блокировка, которая указана, но стоит попытаться снять ее, то сразу же срабатывает эдакая «ловушка», и результат мы все видели.

Краус фон Аффет. Человек, который безоговорочно помогал в последнее время... Мог ли он?.. Нет, его «суть» никогда бы не допустила подобного. Он из тех, кто пошел бы на верную смерть, но не допустил бы страдания кого-то столь беззащитного, как Вилина. Хотя надо бы уточнить, что беззащитного именно сейчас. Я видел больше других и точно знал, что спокойствие и безынициативность — это не ее естественное состояние, а защитный механизм, выработанный негативным опытом. Словно «шелуха», которая позволяла ей слиться с окружающей средой, потому что сияние не закончилось бы ничем хорошим. И я очень хотел, чтобы она ее сбросила, показав свой истинный характер не только отвергнувшему миру, но и мне.

Я вздохнул и передал восстановленные документы Краусу. Тот даже не стал читать ничего, а создал анализирующее заклинание. Неплохо, совсем неплохо. Этот человек достаточно хорош, его навыки признали бы даже в Нижнем Мире.

— Очень интересно, — криво усмехнулся Краус. — Очень интересно, когда он успел стать таким смелым, что позволил себе записать неверную информацию в протоколе. Госпоже Вильгельминарии, как я понимаю, ничего не угрожает.

— Верно, — мы ответили с Руфиусом синхронно.

Он лечил, поэтому