– Хватит, – прервала я. – Передумала. Останусь здесь.

– Как будет угодно.

Я плюхнулась в кресло, где еще недавно сидел Бэдфорд, и притихла.

Хочет спать – пусть спит. Я просто посижу, поразглядываю потолок, стены…

Рассел тем временем принялся переодеваться.

Снял с себя рубашку, принялся за брюки…

Потолок был очень живописным, белым с подтеками штукатурки, но вот мой взгляд то и дело метался к мужчине.

Разглядывать Рассела оказалось куда интереснее, чем интерьер.

Широкие плечи, мускулистая спина… Я провела взором вдоль ложбинки позвоночника и остановилась на кромке ночных штанов, которые будто бы случайно сползли чуть ниже, чем прилично.

Считайте меня извращенкой, но мне в мужчинах всегда нравилось разглядывать именно зад – в моих вкусовых предпочтениях именно эта часть тела была самой сексуальной, а не всякие там пошлые кубики.

Рассел тем временем вооружился полотенцем и ушел в уборную, я же осталась со своими мыслями наедине.

Совершенно неожиданно в мою голову начали лезть сокровенные думы о том, что же дальше.

Воспоминания о родном мире всколыхнули переживания: как там родители, друзья? А главное – как мне к ним вернуться?

Возможно ли вообще вернуться обратно? Что, если у меня оказался билет в один конец?

Я уже не раз представляла себе, что когда все уляжется, то придется начинать жизнь здесь, но еще ни разу не думала о том, как это будет во «всамделишном» виде.

Все из-за Бэдфорда.

После того как он сказал мне в самолете, что он мой «жених», еще и Кристофф дров в огонь подкинул с этим подарком на свадьбу.

Не очень-то и хотелось, между прочим.

Но в один миг мое воображение уже нарисовало картину: я в белом платье у алтаря, рядом Рассел, плачущая от счастья Томпсон, смахивающая скупую слезу…

А потом дети, ипотека… жилья-то своего нет.

Тьфу, блин!

Я потрясла головой.

Привидится же такое.

– Иногда мне кажется, что у вас нервный тик, – раздалось со стороны.

Я вздрогнула и обернулась.

У дверей стоял вернувшийся Бэдфорд, с мокрыми волосами, на которых еще остались капельки воды, и полотенцем через плечо.

Замерла… каюсь, залюбовалась.

– Что? Какой еще тик?

– Нервный. Вы постоянно трясете головой без причины.

– Так уж и без причины, – надулась я, и весь флер надуманной романтичности тут же испарился. – Ложитесь уже спать. Не отсвечивайте.

Мужчина прошел к кровати, без особых душевных терзаний залез под одеяло.

– А вы? Так и будете сидеть? – все же спросил он. – Если хотите, разделим ложе подушками. Мое обещание не трогать вас по-прежнему в силе.

– Может быть, потом, – пробормотала я. – Отдыхайте. Я найду чем заняться.

– Как хотите… – буркнул он, и мне даже показалось – обиделся, слишком странная нотка промелькнула в голосе.

Теперь стало еще тише.

Шло время, Бэдфорд, кажется, уснул, дыхание его стало мерным и спокойным, я же маялась от безделья.

На этот раз в комнате даже кошки не осталось, чтобы скоротать время за ее поглаживанием.

В итоге меня начало раздражать даже тиканье часов.

Отчаявшись, я решила попытаться уснуть.

Сходила умылась, переоделась в одну из ночных сорочек, что пошил Алмур, – пошлую до невозможности, но самую приличную из всех.

Когда я вдохновляла его на создание линейки современной одежды, даже не думала, что модист настолько все перевернет в своих идеях.

Черный шелк приятно холодил кожу, а кружева едва-едва прикрывали стратегически важные места.

– Дурдом какой-то, – бормотала я, подходя к кровати, будто это арена с грозным быком, а я тореадор с красной тряпкой.

Ну в самом деле, ни одна нормальная девушка не полезет в кровать к мужику в таком виде, как у меня сейчас, не имея определенных планов. Был еще вариант спать совсем голышом или найти мои видавшие виды шорты и бюстик – они и то приличнее выглядели. Но, порывшись в залежах одежды, своих старых вещей я не нашла. Как испарились.

– Где там подушки, – пробормотала я, глядя на спящего мужчину и принимаясь сооружать между нами Китайскую стену.

Четырех подушек оказалось преступно мало. Сидя на кровати, я перекладывала их и так и эдак… но или стена оказывалась низкой, либо спать мне оставалось не на чем.

– Вам помочь? – Бэдфорд повернулся в мою сторону и, положив руку под голову, тоскливо глянул на меня.

– Спите уже, – раздраженно ответила я, прикрывая слишком откровенные кружева одной из подушек.

– Да я бы с радостью, но у меня ощущение, что я пытаюсь уснуть в норе с беспокойным енотом… Вы слишком активно елозите. Потому повторю вопрос: вам помочь?

Не знаю, как он это делал – то ли смотрел слишком устало и укоризненно, то ли говорил слишком серьезно, но в очередной раз я ощутила себя полнейшей идиоткой.

А еще вдруг стало обидно.

Чисто по-женски.

Вот я сижу перед ним в одном белье, строю заградительную стену, дабы Рассел даже не думал покуситься на мою честь, а он… А он, похоже, и в самом деле не думал на нее покушаться.

В его глазах было ноль интереса, и мои руки сами по себе опустились вместе с подушкой.

Вот что я в самом деле как ребенок?

– Спите, – еще раз пробурчала я, бросая подушку на ее законное место в изголовье. – Я больше не буду.

С этими словами забралась под свое одеяло с головой и отвернулась спиной к мужчине.

Тот тоже затих. Похоже, лег.

Целых минут десять я лежала в одной позе, пока тело не начало затекать. Потом осторожно перевернулась, и еще раз, и еще раз… и еще… и потом опять.

– Хватит, – раздалось над ухом, и горячая рука легла на меня сверху. – Иногда я очень жалею, что не могу воздействовать на ваши чувства, Анна.

– Вам лишь бы воздействовать, – пробурчала я замирая. Сердце беспокойно забилось в груди, явно протестуя простив нахождения чужой лапы так близко к нему. – Уберите руку.

– Уберу, и вы опять начнете изображать устрицу перед подачей. – Рассел придвинулся чуть ближе, так что я ощутила его дыхание на затылке. – Я не собираюсь вас трогать в том смысле, которого вы опасаетесь. Просто хотел предложить, попытаться….

Он не закончил, а я резко скинула с себя его ладонь и перевернулась к нему лицом. Так резко, что наши носы оказались настолько близко друг к другу – даже неприлично.

– Попытаться что? – выдохнула я. – Опять ваши шуточки?