– Он еще не готов, – мрачно отозвался мужчина. – Еще совсем мальчишка…

– Тогда кто? – не выдержала и спросила я.

– Кристофф – за неимением лучшего… – король отвечал смиренно, будто уже свыкся с мыслью о собственном уходе. – Но его сметут, сметут и любого другого: Бэдфорда, убьют Кристину…

Я поняла, что он говорил о той беременной, что плакала в углу комнаты.

– Никто из моих детей не готов к власти… Хотя я тоже был к ней не готов, когда ушел мой отец. Мне бы еще лет пять…

– И что бы вы сделали за эти годы? – искренне спросила я. – Поменяли бы что-нибудь в обществе? Исправили ошибки?

Мужчина расхохотался, открыто и беззлобно.

– А что я, по-твоему, делал всю свою жизнь? Я исправлял общество, но оно не меняется в один миг, за одно поколение. Это море перед нами точило берег не один миллион лет, чтобы он стал таким прекрасным. Так и я: чтобы изменить правила игры, начал двигать фигуры – превращать пешек в ферзей. Но для этого нужно порой совершить сотню ходов.

Я недоверчиво посмотрела на короля – ей-богу, не понимала, о чем он говорит.

Какие пешки, какие ферзи?! Хотя я была определенно рада, что в этом мире тоже существуют шахматы.

– Я разносил свое семя, – пояснил он. – Да, согласен, метод так себе. Но это работало. Мне пришлось сеять отпрысков в разных домах, чтобы однажды приблизить их к себе. Низшие или высшие оборотни, не так важно, главное, что когда им приходилось покидать родные семьи, они помнили свои корни. Взять хотя бы Рассела – он мой любимчик. Безразмерно одаренный, он столкнулся с неприятием общества, но остался цельной личностью. Пусть как менталист он слаб, но в остальном… Я долгие годы наблюдал, как он самостоятельно выстраивал свою жизнь, правда, прикрываясь моим именем. Но даже это достойно восхищения.

– То бишь ваш план состоял в том, чтобы привести в высшее общество тех, на кого сейчас даже смотреть боятся без брезгливости.

– Да. На это ушли бы годы, но новое поколение стало бы лучше нашего.

– Тогда Кристофф точно не лучший выбор для управленца, – абсолютно серьезно ответила я. – Он слишком зашорен.

– Это вина его матери, алчной и властолюбивой. Но я лишь хотел подстраховаться, произвести на свет сильного менталиста, который смог бы удержать бразды правления.

Тут настало время смеяться мне.

Истерически так.

– Возможно, вы преуспели, только не с Кристоффом. Кто-то уже перетягивает одеяло на себя, перенося ученых из моего мира, создавая оружие и объединяя людей. Не удивлюсь, если это один из ваших неучтенных отпрысков.

Король покачал головой.

– Боюсь, нет. Своих я ощущаю нутром, еще до их рождения. Нет, враг, который меня поверг, не испытывает ко мне родственной привязанности. Случайная величина, которую я не заметил. Жаль, не посмотрю ему в глаза…

– А если все же посмотрите? – спросила я.

– Ты же слышала: мне осталось несколько часов.

– А вдруг? – не унималась я. – Ваши лекари слишком полагаются на магию, а в моем мире ее нет, но и не с такими повреждениями люди оставались живы. Я не медик, но моих знаний анатомии может хватить, чтобы попробовать. Нужно лишь иссечь поврежденное, пережать сосуды, остановить кровь – но вы лишитесь ноги и руки. В моем мире было множество войн, после которых остались миллионы людей, переживших и более серьезные операции.

Король отступил на шаг, будто испугался моих слов.

– Хочешь превратить меня в прикованное к стулу существо? Нет ничего более унизительного, чем быть беспомощным калекой.

– Живым калекой, – поправила я. – Вы же сами сказали – вам нужно пять лет. Я не гарантирую успеха, умереть вы и так умрете, но появится хотя бы шанс. Верните меня в комнату, и я скажу лекарям, что делать.

– Но у тебя есть условия, – мужчина вновь прочел мои и без того прозрачные мысли.

– Да, – кивнула я. – Если вы выживете, то подпишете указ, дающий всем низшим сословиям права и свободы. Пусть каждый, независимо от дома, получит возможность выбирать свою судьбу. Ювелир сможет стать певцом, Крыса – кондитером, Невидимки – плотниками… Разрешите всем выбор!

– Выведите отсюда эту сумасшедшую!!! – Один из лекарей, тот, что постарше, с залысиной и проседью, смотрел на меня одновременно злобно и испуганно.

Последнее после того, как я изложила свой план, очнувшись.

Второй ему вторил:

– Где это видано: отрезать от человека плоть и зашивать остатки! Вы за кого нас принимаете? За дешевых модистов? Мы носим высокое звание врачевателей, и мы в жизни не оскверняли свои руки, взяв в них иглу и нитку.

– Но позвольте!!! – где-то за моей спиной возмутился Алмур. – Что не так с нитками и иглами?

Его фраза потонула в возмущениях других. Особенно громко протестовала леди Рэкшор. Матушка Кристоффа, казалось, была не прочь взять в руки и нитку, и иголку, и даже пилу с молотком, но не для спасения короля, а чтобы меня всем этим пришить, а потом прибить.

– Сын, где ты откопал эту дрянь?! Она хочет убить твоего отца!!!

– Мой отец и так умирает, – задумчиво отозвался Кристофф. – И откопал ее не я, а Бэдфорд. Это его невеста!

В комнате повисла гнетущая тишина, теперь все сверлили взглядами Рассела, но тот, будто каменная стена, оставался невозмутим. Неудивительно: если он с подобным отношением сталкивался с детства, то я понимаю, откуда у него такое бронированное самомнение.

– Анна, – произнес он, подходя ко мне ближе. – Еще раз озвучь свой план.

Я вздохнула и повторила, в этот раз стараясь аргументировать каждый шаг.

– Король теряет слишком много крови. Ваша хваленая магия уже доказала свою неэффективность. Разорванные артерии и вены – это не легкие ссадины, трах-тибидохом не сошьешь.

– Если бы не было костяных осколков, – встрял лекарь, – мы бы справились, но характер травмы не позволяет…

Я вскинула руку, перебивая:

– Поэтому нужно иссечь поврежденное. Отрезать, если будет угодно, а затем сшить сосуды, чтобы остановить кровь. Для этого нужны нитка, иголка и немного храбрости. Король и так умирает, мы хотя бы попытаемся ему помочь. Рьен Бэдфорд нам поможет, погрузит своего отца в сон, максимально крепко, чтобы он не чувствовал боли.

Старший лекарь скрестил руки на груди.

– Я отказываюсь участвовать в этой авантюре. Не хочу, чтобы мое имя связывали с сомнительными методами. Хотите убить короля в еще больших мучениях? Дело ваше.

Второй врач закивал.

– Невиданное дело – людей резать. Мы не мясники! Мы работаем с высшими энергиями, наша магия – это чуткая настройка с природой организма!!!

Я сощурилась, гнев переполнял изнутри. Никак не ожидала, что столкнусь с такой твердолобостью. Эти люди были зашорены и ограничены. Твердолобы. Вот она, обратная сторона идеального общества, где все знают свои места. Когда понадобилось изменить привычному, хотя бы в мелочи, даже лекари, призванные спасать, шли в отказ.