— Стоп! — воскликнула я. — О какой Музе вы говорите? О той, что посещает поэтов-писателей-музыкантов?

— Танюленька, мы ее вместе для зайчика приобрели, неужели ты позабыла? — укоризненно спросила Лапуля и взяла со стола… черепашку.

Я перевела дух.

— Отлично помню рептилию. Но при чем здесь Муза?

— Это ее имя, — растолковала Валентина, — черепашоня Муза.

— Минуточку, вчера ее обозвали то ли Герой, то ли Герасимом, — опешила я.

— Я передумала! — подпрыгнула Лапа. — Дома есть кошка Гера. Крикнешь черепашечку, прибежит кисонька, спросит: «Что надо?» И наоборот, тоже получится очень неудобненько. Каждому свое имечко необходимо!

Я закрыла глаза. Пару дней назад я была в супермаркете и услышала замечательный диалог. Покупательница с возмущением выговаривала продавщице:

— Зачем вы взвесили сыр? Я хотела колбасу!

— Так вы потребовали полкило «российского», — ответила женщина по ту сторону прилавка.

— Разве не понятно, что я успела передумать, пока вы ходили? — заморгала клиентка.

Ей-богу, Лапуля ее родная сестра! Так, попробую сообразить, что она задумала. Черепашка Муза въедет в мою спальню, а мне почему-то предложили для жилья Красную площадь? Кто-то из нас сумасшедший! Говорят, что человек с поврежденной психикой считает всех окружающих ненормальными. Мне сейчас неадекватными кажутся и Лапуля, и Валентина, и лысый незнакомец. Интересно, свидетельствует все перечисленное о том, что это я тут с левой резьбой?

Я вздохнула и спросила у мужчины:

— Кто вы такой?

— Доктор наук Яков Сергеевич Загребин, — поклонился тот.

— Лучший черепашатник в мире, — запрыгала Валентина.

— Дедушка Константина Сергеевича из магазина, где я купила Музу, — зачастила Лапуля. — Бедненькая черепашечка, вчера она заплакала…

Валентина сжала кулак и продемонстрировала мне:

— Вот такими слезищами!

Перебивая друг друга, подружки завели рассказ, и я постепенно разобралась в этой истории.

Утром Лапуля начала кормить приобретенную накануне черепашку, но та не пожелала отведать завтрак. Она втянула в панцирь голову, лапы и предпочла не реагировать на внешние раздражители. Лапа впала в панику, но вот уж чудо, проявила несвойственную ей сообразительность, нашла визитную карточку, полученную от продавца, и вызвала Якова Сергеевича. Загребин определил у Музы сильный стресс. Я появилась в квартире в тот момент, когда доктор наук советовал переселить черепаху в комнату, окна которой выходят на юг. У нас в квартире есть только одно такое помещение. Там живу я.

— Танюсечка, свинюсечка, кошечка, лисонька, ну согласись! — канючила Лапуля.

— Она зайчика ждет! — выдвинула железобетонный аргумент Валентина. — Ей нервничать нельзя, иначе получится истеричный, судорожный, больной зайка, с кашлем, мигренью и выпадением белка! Ну прямо как Муза.

Переезжать в другое помещение мне не хотелось, но волновать Лапулю сейчас действительно нельзя.

— В принципе я готова перебраться на новое место, — осторожно сказала я, — вот только меня слегка смущает Красная площадь. Надеюсь, Муза не растеряет весь белок из своего организма, если я останусь в квартире? Готова переселиться… ну… хоть в эту гостиную.

Валечка всплеснула руками:

— Так мы о ней и толковали! Стоим сейчас на Красной площади!

— Сами все сделаем, — засуетилась Лапуля, — в один день! Муза въедет в бывшую комнату Танечки. Танюлечка — в гостиную. Вау! Круто! Я поеду жить к Музе! Мой будуарчик превратится в гостиную.

— Не пойдет, он маленький, — расстроилась Валентина.

— Ох, правда, — наморщила лоб Лапуля. — О! Сообразила!

Я втянула голову в плечи. Избави нас, Господи, от идей Лапы.

— Муза к Танюсе, Танюся в гостиную, я к Музе, библиотека в будуарчик, кухня в бывшую библиотеку, если разбить стену между ней и кабинетом котика, выйдет суперски, — огласила новый план наша Барби.

— Котику может не понравиться, что у его кабинета не хватает стенки, — вполне разумно сказала Валя. — Умка бы точно распсиховался. Мужчины очень странные, любят взаперти сидеть, не со всеми вместе!

Лапуля нахмурилась, но туча быстро улетучилась с ее милого личика.

— Ванную переместим к Анфисе, Фису отправим в кухню, Музу к Танюле, Таня в гостиную, туда и Маргошу, им вдвоем хорошо будет, спальню Марго сделаем общей и…

Я подняла руку.

— Есть простое предложение. Пусть Муза живет у меня. Я не против черепашки.

— О! Нет! — возразила Лапа. — Музоньку купили зайчику, а не Танечке! Он с ней должен постоянно общаться, а не ты.

— Я лучше придумала! — подскочила Валя. — Поменяйтесь с Таней комнатами, и усе!

— Она хочет в гостиную! — всхлипнула Лапа. — Постоянно про Красную площадь твердила!

Я попыталась успокоить Барби.

— Неправда. Кстати, почему вы именуете общую комнату «Красной площадью»? Только запутали меня этим названием.

— Она большая-большая, — объяснила Лапуля, — парадная.

— И занавески зеленые, — дополнила Валя.

В кармане моих брюк затрезвонил мобильный.

— Если хотите, меняйте нас с Лапулей спальнями, мне без разницы, — сказала я, вышла в коридор и приложила трубку к уху.

— Ты где? — поинтересовался Коробок.

— В сумасшедшем доме, — вздохнула я, — только что стояла на Красной площади, она украшена шторами цвета молодой травы, тут собрание народа, спасают Музу от потери белков.

— Интересная у тебя жизнь. Поторопись в офис, — велел хакер.

Когда я вошла в комнату, где мы обычно проводим мозговой штурм, то первым мне на глаза попался Умка.

— Ну, здрассти, — разозлилась я, — тебя сюда звали?

— Сам приехал, — не обиделся Егор, — вам же не нравится, когда я незримо присутствую и помогаю, поэтому я объявился в реале.

— Тань, глянь сюда, — попросил Димон.

Я присела около Коробкова и уставилась на экран.

— Ну как? — незамедлительно поинтересовался Умка. — Впечатляет?

— Что? — удивилась я. — Обычная, не особенно богатая московская квартира. В комнате стенка, дешевый диван, пара кресел, повсюду барахло разбросано.

— Дай четверть, — распорядился Умка.

Димон сделал пару быстрых движений пальцами, экран разделился на несколько частей. В правом верхнем углу появилась ванная комната, там у рукомойника спиной к зрителям стояла абсолютно голая девушка и корчила рожи зеркалу. Похоже, она недавно принимала душ — на голове у девицы красовался тюрбан из махрового полотенца. Продолжая гримасничать, незнакомка взяла с полки баночку с кремом и начала отвинчивать крышку.