Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уже подошла к своей машине, как подал знак мой сотовый.
– Алло, я слушаю, – сказала я в трубку.
– Татьяна Александровна, это Георгий. Я звоню вам, чтобы сообщить, что пару минут назад эта девушка, ну, Александра, фото которой вы мне показали, зашла в квартиру сто один, – сообщил оперативник.
– Хорошо, Георгий. Продолжайте наблюдение за квартирой. В случае чего задержите Александру. Я сейчас же выезжаю к вам.
По пути я набрала Кирьянова.
– Слушай, Володь, – начала я, – мой разговор с адвокатом Смолянинниковым закончился безрезультатно.
– В каком смысле? – спросил Кирьянов.
– Он не стал помогать в поисках своей внучки, что, вообще-то, и было ожидаемо. Хотя я и рассказала ему, чем располагает следствие по поводу причастности Александры к убийству Иннокентия Подхомутникова. Ну да ладно. Я и без него поняла, куда теперь собирается отправиться Александра.
– И куда же?
– А в квартиру своей подруги Маргариты. Больше ей податься просто некуда. К тому же в квартире Маргариты остались драгоценности. Сейчас мне позвонил Георгий, ну, тот, который следит за квартирой Маргариты под номером сто один. Он сообщил, что Александра уже вошла в квартиру своей подруги. Я сейчас еду туда. Так что, Володь, пока.
– Подожди, Тань, – с озабоченностью в голосе проговорил Владимир. – Там, наверное, будет не все так просто.
– Ну, я не думаю, что Александра будет яростно сопротивляться, – возразила я. – Впрочем, посмотрим. Около подъезда, где находится квартира Маргариты, находится еще один оперативник.
– Так, я сейчас тоже выезжаю. И возьму с собой ребят. На всякий пожарный, как говорится, – сообщил Кирьянов.
– Ради одной девицы, пусть даже спортивной? – удивилась я.
– Эта твоя девица пришибла друга семьи, выкрала алмазы и провернула все это на редкость хладнокровно, – буркнул Киря мрачно. – А прижатая к стенке вообще невесть на что способна. Вот что ты будешь делать, если она свою подругу возьмет в заложники, например?
– Ну, ладно, как считаешь нужным. Тогда до встречи. Да, кстати, Володь. Викторию Масленникову уже вызвали для опознания статуэтки? – спросила я.
– Да. Она ее опознала. Так что теперь только очередь за домработницей Иннокентия Подхомутникова. Ее пока нет дома.
– А ты думаешь, что ее показания тоже необходимы? – спросила я.
– Ну а как же? Виктория – бывшая супруга убитого. Они разошлись уже много лет назад. А домработница ведь каждый день видела статуэтку. Это важно, – объяснил Владимир.
– Ладно, до встречи, Володь.
– Пока, Тань.
Я быстро доехала до тринадцатого дома по улице Верхней, припарковала во дворе машину и вошла в подъезд. Лифт быстро поднял меня на нужный этаж. На половине лестничного пролета ниже стоял Георгий. Я спустилась к нему и шепотом спросила:
– Ну, как там? Что происходит в квартире?
– Да, судя по тишине, ничего особенного не происходит. Александра как вошла в квартиру, так из нее и не выходила. Ни громких разговоров, ни других каких-то звуков слышно не было, – доложил Георгий.
– Ладно. Стойте на своем посту, Георгий. Скоро сюда должен подъехать полковник Кирьянов. Я же сейчас попробую поговорить с Александрой.
Я снова поднялась по лестнице и позвонила в дверь. На звонок никто не отреагировал. Выждав еще полминуты, я повторила попытку. На этот раз я явственно услышала шаги почти у самой двери.
– Кто там? – раздался резкий голос Александры.
– Это Татьяна Александровна, – сказала я спокойно. – Александра, откройте дверь.
– Это еще зачем? – агрессивно выкрикнула девушка.
– Нам с вами необходимо поговорить, – ответила я.
– Не собираюсь я с вами ни о чем разговаривать! – все также с вызовом в голосе прокричала внучка адвоката.
– Вы ошибаетесь, Александра. Разговор есть, и он очень серьезный. Признайте же наконец, что ваша попытка выйти сухой из воды не увенчалась успехом. Не советую вам еще больше осложнять свое положение. Откройте дверь, давайте поговорим, – продолжала я убеждать ее.
– Да не стану я с вами разговаривать! Вы, видно, уже забыли, кто мой дед! Он очень опытный и известный адвокат. Не советую вам с ним связываться. Он разделает вас под орех! – заносчиво и агрессивно пообещала Тихомирова.
– Не думаю. И вообще я не разделяю вашей уверенности. Я только что была у вас дома. Рассказала Аристарху Тимофеевичу, а заодно и вашей матушке о том, что вас подозревают в убийстве Иннокентия Подхомутникова и в краже его алмазов. Адвокат Смолянинников – действительно очень опытный, известный и уважаемый адвокат в нашем городе, – мягко говоря, был шокирован вашими действиями. Он и представить не мог, что его внучка – продолжательница семейной традиции – станет убийцей.
– Да хватит вам вести душеспасительную беседу! – закричала Тихомирова. – Мне уже дома мать все мозги проела разговорами о том, что женщины не хуже мужчин могут вести юридические процессы. Как же! Не верю я в эти байки! Плевать я вообще хотела на академию и юриспруденцию! Лучше удавиться, чем высиживать обрыдлые лекции!
– Понятно. А как ваша подруга Маргарита? – спросила я.
– А что Марго? Забилась в угол. Сидит, дрожит от страха, как осиновый лист, – равнодушно заметила Александра.
– Так отпустите Маргариту, – предложила я. – Пусть она выйдет на лестничную клетку. А мы с вами продолжим разговор.
– Еще чего! Марго теперь – моя гарантия неприкосновенности. – Итак, Киря был прав. Девица загнана в угол… и намерена бороться до последнего. – Ну а если вы хотите, чтобы она осталась целой и невредимой, то сами валите отсюда! – выкрикнула Тихомирова.
– Не усугубляйте свое положение, Александра, – посоветовала я. – Оно у вас и без того хуже некуда.
– А это мы еще посмотрим! Еще не вечер!
– Повторяю еще раз: немедленно отпустите Маргариту! – приказала я. – Иначе вы пожалеете!
– Ой, как страшно! – со смешком проговорила внучка адвоката. – Я сейчас помру от испуга!
Я промолчала.
– Да, кстати, Татьяна Александровна, у меня тут идейка одна возникла. Хотите, поделюсь с вами?
– Говорите, – коротко сказала я.
– Так вот. Я сейчас пребываю в грусти и печали. Но если вы думаете, что это связано с убиенным Подхомутниковым, то вы очень и очень ошибаетесь, – продолжала ерничать Александра. – Дело совсем в другом. Я очень разочаровалась в дружбе. Маргоша вот даже смотреть на меня не желает. Лепечет что-то про то, что она не хочет, видите ли, иметь никаких дел с убийцей. А ведь когда я ей сообщила, что мы скоро навсегда уедем отсюда в теплые