не потребуется. Моя красавица вполне живо обсуждает с гостями Бушару, погоду и прочую ерунду. Она легка, как весенний ветерок.

— Ты прекрасна, жена моя, — шепчу Аише на ушко.

Вздрогнув, она поворачивает ко мне голову:

— Я… покину вас. Ненадолго, — торопливо встаёт и покидает сад.

Яд для неё словно сладкий сироп, а мои нежные слова, словно яд. Я помню наш уговор с Аишей, но он тяготит меня всё сильнее.

***

По саду до арки, которая ведёт во дворец, я шагаю ровной походкой, но едва мои ступни оказываются на каменном полу — падаю. Стою на четвереньках и чувствую, как душа пытается вырваться из тела. Эти ужасные ощущения не передать словами!

У тех, кто умирает своей смертью, есть шанс на загробную жизнь. А после чёрного молока этот шанс равняется нулю. Конечно, если ты не из Керы… Моё новое тело принадлежало жительнице этого города, но проблема в том, что молоко хамула убивает душу, а не тело. Моя душа никакого отношения к Кере не имеет. Именно поэтому меня сейчас выворачивает наизнанку.

— Гюле-е… — едва слышно зову подругу и захожусь в кашле.

Пышка должна где-то здесь ждать меня с противоядием. Но её нет.

Перед глазами всё плывёт, дышу я через раз, а сердце молотит как ненормальное.

— Драгхалла, подружка! — служанка кряхтит, поднимая меня на ноги. — Ты не в ту арку зашла!

— Что?.. — до меня не сразу доходит смысл её слов.

— Я бегала по коридорам, разыскивая тебя…

Гюле прикладывает к моим губам бутылёк, и я глотаю противоядие. Спасительная жидкость на вкус просто отвратительная. Только сейчас мне кажется, что я ничего лучше в жизни не пробовала. Это вкус спасения!

Проглотив всё до капли, я ощущаю, как мракобесие в груди потихоньку сходит на нет. Моя душа больше не пытается вырваться из тела, чтобы спастись. Впрочем, это всё равно бы не помогло. Теперь я точно знаю: молоко хамула — страшная штука.

— А теперь объясни, — тяжело дыша, вцепляюсь мёртвой хваткой в руку пышки, — на кой чёрт я пила яд?!

— Тише! — Гюле прикладывает указательный палец к губам. — Не здесь… — она берёт меня под локоть и ведёт куда-то.

До того как я пошла на обед в сад, Гюле рассказала мне всё о молоке хамула. Но времени вникать в ситуацию не было. Пришлось довериться пышке. Она дала мне выпить половину бутылочки с противоядием и сказала, что теперь молоко хамула меня не убьёт. Максимум — будет немного мутить после яда. Ага, конечно! Я едва не умерла. Даже сейчас ноги почти не слушаются, голова кружится, а по телу бегут мурашки. Состояние до сих пор ужасное.

Мы с Гюле прячемся под лестницей — наше тайное место, и я сажусь на холодный пол. Скоро возвращаться в сад — надо прийти в себя, но прежде я хочу получить объяснения от подруги.

— Как ты? — с сочувствием интересуется она.

— Н-нормально… — у меня зуб на зуб не попадает от дрожи. — Т-ты объяснишь или нет? — шепчу, растирая плечи. — Зачем ты сказала мне выпить яд?..

— Драгхалла, не понимаешь?! — служанка опускается рядом со мной на колени. — Лейла заподозрила, что ты не из Керы — значит, врёшь всем. А если врёшь, значит, есть что скрывать. Откажись ты выпить молоко, она бы с тебя не слезла и вполне могла заставить Ханара сомневаться. Сейчас он уверен, что знает о тебе всё, — кивает.

Глядя на подругу, я пытаюсь сложить в гудящей голове пазл. Драконы дарили мне всякие безделушки из «родного» города. И Лейла тоже. Для всех здесь я родилась и выросла в Кере, а значит молоко хамула для меня безопасно. Я так и сказала владыке, прежде чем выпить его… Как Гюле научила.

— Как Лейла догадалась?.. — облизываю пересохшие губы, мечтая выпить ведро воды.

— Не знаю, подружка, — пышка качает головой. — У меня не было времени выяснять. Я искала выход из ситуации. Сначала хотела подменить жидкость в хрустальной бутылке, но потом поняла, что ничего не выйдет. Где взять чёрную вонючую жижу, похожую на молоко хамула?! — округляет глаза. — Нигде, — заявляет твёрдо и разводит руками.

— А противоядие ты где взяла?

— Украла, — хмуро признаётся подруга. — В лазарете у Рахата. У него ещё не то есть.

— Надеюсь, он не догадается… — массирую виски пальцами, пытаясь прийти в норму.

— Не бойся, Рахат не заметит пропажу, — заверяет меня пышка. — Тебе надо отдохнуть, — гладит меня по макушке.

— Мне надо вернуться в сад. Трапеза не закончена, — вздохнув, поднимаюсь на ноги.

— А-ай, подружка будь осторожнее с Лейлой, — Гюле тоже встаёт. — Эта змея хочет извести тебя, чтобы снова стать единственной женой Ханара.

— Но у меня есть ты, — слабо улыбаюсь.

— Однажды я могу не успеть. Я ведь прислуживаю Лейле. Не забыла?

— Нет, не забыла, — вздыхаю.

— А твоя джинна вечно занята бастардом, — пышка выглядывает в коридор. — Тебе точно нужен кто-то ещё. Подумай над этим.

— Хорошо, я подумаю, — обнимаю подругу. — Спасибо, Гюле, твоя помощь неоценима.

— Я приду к тебе за платой, — хмыкает.

— Приходи, у меня есть драгоценности и золото, — серьёзно соглашаюсь.

— Драгхалла, я имела в виду не это! В качестве платы за помощь ты должна мне всё о себе рассказать.

— М-м, — киваю, поджав губы. — Расскажу.

— Всё, иди, — служанка выталкивает меня из-под лестницы. — Мне тоже пора уходить. И помни, что я сказала тебе про ещё одну помощницу, — бросает вдогонку.

Я шлёпаю по коридору, держась за стенку. Сама судьба толкает меня на разговор с владыкой о Дамле. Как правильно заметила Уле, я сама должна создать ситуацию, в которую идеально впишется моя просьба Ханару — освободить старуху из темницы. Вот только идей ноль. Голова тяжёлая и пустая.

Добравшись до сада, я поправляю платок, закрываю лицо баки и шагаю к столу… За которым никого нет. Ни гостей, ни Ханара, ни служанок. Куда все подевались?

— Обед закончен, — из кустов выплывает Лейла. — У владыки появились срочные дела, и он отпустил гостей. Все ушли.

— Но только не ты, — я вздёргиваю подбородок.

— Верно, я решила дождаться