Улыбка Лейлы насквозь фальшивая. Как и она сама.

— Есть ещё подарки? — язвлю, усевшись за стол.

— Нет, подарки закончились, — абсолютно серьёзно отзывается драконица и устраивается напротив меня. — Что ты скрываешь, Аиша?

— О чём ты? — я кошу под дурочку. — Не понимаю.

— Всё ты понимаешь, — цокает с раздражением. — Ты не из Керы. Зачем врешь? — смотрит на меня внимательным сверлящим взглядом.

Не этой женщине обвинять меня во лжи или подлости, но она делает это. Становится абсолютно ясно, что драконица не успокоится и не отстанет. Гюле права.

— У тебя паранойя, — я хмыкаю.

— Что у меня? — драконица щурится. — Это слово с твоей родины?

— Можно и так сказать… — мнусь, понимая, что прокололась.

— Я всё вижу, Аиша, — тон Лейлы становится угрожающе-злым. — До того, как я попала во дворец владыки, у меня были служанки из Керы. Ты точно не из этого города.

— Тогда почему я до сих пор жива? — напрягаюсь, но стараюсь держать лицо. — Будь я не из Керы, молоко хамула убило бы меня.

— Я пока не знаю, как ты это устроила, но обязательно выясню. Не сомневайся.

— О-о, ты мне угрожаешь? — у меня в крови закипает азарт.

— Вовсе нет, — драконица с самым невинным видом ест виноград.

— Что ж, твоё право, — я тоже тянусь к фруктам. — Тебе ведь нечем заняться, — пожимаю плечами. — Ты и раньше не обременяла себя заботой о Мусе или горожанах, а сейчас, потеряв доверие мужа, продолжаешь в том же духе. Злишься, что господин благосклонен ко мне, и не делаешь ничего, чтобы вернуть его расположение к себе. Блестяще! — ёрничаю.

Напускные спокойствие и холодность Лейлы на этом заканчиваются. Я вижу, как её лицо багровеет от злости. Она едва сдерживается, чтобы не сорваться. Я здорово разозлила драконицу, просто сказав ей правду в глаза. Интересно, многие решаются на такую дерзость с госпожой? Вряд ли.

— Думаешь, Ханар благосклонен к тебе? — рычит гадюка, гордо вздёрнув подбородок. — Ошибаешься, — на красивых губах мелькает короткая ухмылка. — Ты лишь придаток к бастарду, нелюбимая жена. А я, — прямит спину, — рожу владыке наследника.

— М-м… Ты путь в покои мужа знаешь? — улыбаюсь широко. — Ой… — прижимаю ладонь к груди. — Даже если знаешь, тебе это не поможет. Господин запретил тебе появляться в мужской части дворца.

— Хватит! — нервы у Лейлы не такие уж крепкие, как кажется. — Я выведу тебя на чистую воду, — с ненавистью цедит сквозь зубы. — Я уничтожу тебя!

Змея разошлась не на шутку. Забыла, наверное, как я окатила её грязной водой из ведра. Искушение повторить фокус велико. На столе хватает кувшинов с напитками. Но я теперь госпожа. Служанка Аиша осталась в прошлом, и я вовсе не придаток к бастарду.

Я встаю с подушек, обхожу стол и, наклонившись к уху гадюки, шепчу:

— Посмотрим, кто кого уничтожит.

Лейла бледнее, потом багровеет, а я разгибаю спину и гордо иду прочь.

Меня всё ещё мутит после порции яда, а поджилки трясутся от волнения. Мне есть что скрывать — мою связь с Шахом. Всё в прошлом, но настоящее зыбко, словно песок. Нельзя, чтобы Шахаан, или Лейла, или Ханар узнали, что я пришла в Бушару искать любимого, который оказался тем ещё козлом. Отныне я жена правителя Бушары, магичка из Керы. Евы из Комптона больше не существует.

В коридоре дворца меня догоняют два джинна-стражника. Духи собираются проводить меня в покои, но… Не заглянуть ли мне к главному лекарю? Гюле сказала, что у него много чего есть. Возможно, есть и то, что нужно мне.

— Проводите меня в лазарет, — приказываю джиннам.

Духи покорно склоняют головы, а потом разворачиваются и летят к лестнице. Я следую за ними.

…Вход в местную больницу мне хорошо знаком — здесь началось моё приключение в этом мире. Старик-лекарь в шикарном малиновом тюрбане на месте — пересыпает порошки из ступок в склянки. Рахат так увлечён, что не сразу замечает моё появление в просторном кабинете.

— Госпожа… — выпучив глаза, он замирает с бутылочкой в руке.

— Не утруждай себя поклоном, — махнув рукой, освобождаю старика от церемоний. — Я к тебе по делу.

— Слушаю вас, госпожа, — покорно отзывается Рахат.

Я ещё помню, как он смотрел на меня свысока и ворчал, что главный лекарь не будет лечить какую-то служанку. Теперь всё иначе.

— Скажи, — я прикрываю тяжёлую дверь, за которой остаются джинны-стражи, — у тебя есть универсальное противоядие? Такое, чтобы помогало от любого яда?

Старик трёт седую бороду и щурится. Мыслительный процесс на его лице даёт понять, что подобное зелье спрашивают нечасто. Хотя… По моему скромному мнению, это должен быть самый популярный напиток во дворце владыки.

— Пожалуй, нет, госпожа, — вздыхает Рахат. — В мире множество ядов, и не все они нам известны. У меня одна микстура, которая способна защитить от десятков ядовитых снадобий. Но не от всех.

М-да, кажется, я дала маху. Но микстура, нейтрализующая несколько десятков ядов, не будет лишней.

— Не поделишься со мной зельем? — улыбаюсь мягко. — Я щедро вознагражу тебя, Рахат.

— Конечно, моя госпожа, — старик кланяется, пятится назад с согнутой спиной, а потом снимает с полки маленькую пузатую бутылочку.

В неё прозрачная жидкость. По виду — обычная вода. Но если старик не врёт, эта «вода» однажды может спасти мне жизнь.

— Благодарю, — я забираю у Рахата микстуру и сую в карман халата. — Твою награду скоро принесут, — собираюсь уходить.

— Опасаетесь, что кто-то может отравить вас? — старик решается задать вопрос.

Уже попытались. Лейла едва не отравила меня молоком хамула. Где гарантии, что она не прикажет тайно плеснуть его мне в еду? Драконица уверена, что я не из Керы. И вообще она запросто может отравить меня и другим ядом. Но откровенничать с главным лекарем дворца я не спешу.

— Я ценю помощь, Рахат, — крепко сжимаю пальцами в кармане бутылочку, — ценнее только молчание, — намекаю, чтобы старик держал язык за зубами.

— Всё останется между нами, госпожа, — заверяет меня лекарь.

— Прекрасно. В таком случае я прибавлю к