было дать все семьдесят. Надлом появился и в душе бывшего рупора внешней политики Штатов. Некогда заносчивый и даже хамоватый, привыкший со всеми, включая глав государств, говорить не иначе, как барственно-приказным тоном, сейчас он выступал в несвойственной ему роли униженного житейскими невзгодами просителя у дверей богатого мецената.

— Ну, почему же не оставил? — скорчил Помпео в гримасе лицо. — Оставил, конечно. Но этого хватит только на то, чтобы тихо встретить старость, где-нибудь в шезлонге на берегу Мексиканского залива, наблюдая, как жизненные процессы в обществе проходят в стороне от меня.

— Все мы мечтаем о тихой и безмятежной старости рядом с молодой и симпатичной сиделкой! — фривольно подмигнул ему банкир. — И ты еще легко отделаешься, если все это закончится именно таким образом, а не иначе.

— Что ты имеешь в виду?! — вытаращился на него Майк.

— Только то, что для тебя будет лучше всего, если о тебе уже завтра позабудут все на свете, включая комиссию по расследованиям при Сенатском Комитете, — произнес Мойнихер не мигая, как питон Каа перед расшалившимся не в меру Муагли.

Помпео поежился под таким неприятным взглядом и опустил свои глаза:

— Оно, конечно, может быть и так, как ты говоришь. Но я не могу упасть на дно и лежать там, в ожидании благополучного часа. У меня ведь дети, жена, в конце концов, любовница. Я не могу, просто не имею права, оставить их ни с чем. К тому же я еще не превратился в развалину. Я не могу сидеть без дела. Я могу и хочу работать! — с пафосом произнес профессиональный тунеядец и гуляка.

— Но от меня-то, ты что хочешь?! — начал терять терпение от пустопорожних разговоров финансовый туз.

— Я слышал, что ты собираешься провожать на пенсию старину Пола — начальника твоего юридического бюро? Сколько ему уже стукнуло? Наверное, уже лет семьдесят?

— Семьдесят три, — машинально поправил Майка банкир.

— Ну, вот! — с пылом подхватил безработный. — Пора и честь знать. Пусть возится в саду с внуками. А мне еще даже шестидесяти нет, если ты помнишь.

— Значит, ты хочешь занять его место? — саркастически улыбнулся Мойнихер.

— Почему бы и нет?! Я ведь, ты прекрасно знаешь об этом, не всегда был разведчиком и политиком. Я еще доктор права и практиковавший адвокат. Причем довольно успешно практиковавший.

— Таких адвокатов, как ты, Майк, я могу приобрести на рынке по пятьдесят центов за пучок, и то, это будет слишком дорого, — жестко отреагировал он на предложение собеседника. — Назови мне другую причину, по которой я должен буду взять тебя на такое сытное место?

Помпео, наконец, обиделся. Последние слова в свой адрес, произнесенные этим выходцем из еврейского клана Ашкеназов, порядком разозлили потомка сицилийских мафиози.

— Я к тебе, Брайан, пришел не в качестве бедного родственника взыскующего теплое место на фирме богатого дядюшки лишь благодаря родовым связям, — прошипел он, еле сдерживая гневные нотки голоса, чтобы не сорваться на крик. — Я привык честно выполнять свою работу и свою часть контракта, даже, если он и не был подписан на бумаге, — сделал он прозрачный намек на их прошлые совместные дела. — К тому же я не сказал, что приду с пустыми руками.

Мойнихер понял, что несколько переборщил перед человеком, известным своим коварством и злопамятностью, но уж больно жалок был вид у хорохорящегося проходимца.

— И, что у тебя есть на руках? — спросил он, вздохнув, заранее предполагая ответ.

— Ты и сам это прекрасно знаешь, — тут же сменил гневный тон на умиротворенное мурлыканье хитрец.

— И все же?

— Хорошо, поясняю для непонятливых, — снисходительно вздохнул отставник. — Свою личную картотеку на хоть сколько-нибудь интересных лиц, я начал собирать еще задолго до того, как стал директором ЦРУ. Кстати, она мне, как раз и помогла занять этот пост. А когда я занял столь вожделенное для меня место, то не прекратил прежнюю практику. Наоборот, мои возможности в этом деле возросли многократно. Со всех отчетов, я снимал для себя копии на протяжении всех этих лет. И даже на посту Госсекретаря, не потерял рычаги влияния в бывшей своей конторе. Таким образом, к нынешнему дню, я являюсь единственным обладателем достаточно щекотливой информации на более чем сто пятьдесят тысяч физических и юридических лиц, имеющих большой вес в политике и экономике государства. Согласись, Брайан, что это весомый товар, с которым не стыдно выйти на «черный рынок».

— А-а-а, — протянул нарочито разочарованно банкир, внутренне напрягаясь, — старый хлам из просроченных задолженностей, неуплаченных алиментов и краж парфюмерии из супермаркетов больными людьми, страдающими клептоманией?

— В свое время, — опять начал злиться Помпео, — этот, как ты выразился «старый хлам» помог твоему банку приобрести с большим дисконтом привилегированные акции «Merrill Lynch & Co., Inc.». И именно благодаря тому, что я, девять лет назад, нажал, как следует на Минюст, имея некоторую информацию, ваш банк получил компенсацию в 335 миллионов по делу о дискриминационной практике в Countrywide Financial.

— За что и получил приличный куш, — закончил мысль Мойнихер, опять уставившись холодным взглядом в собеседника.

— Да, — согласился авантюрист высокого полета, — и мне, представь себе, это очень и очень понравилось. Однако у меня имеются сведения не только на твоих врагов, но и на твоих друзей, включая тебя самого.

При этом наглый проходимец опустил глазки в пол, как невинная девица на выданье.

— Ты пришел меня шантажировать, старый негодяй?! — зрачки Брайана приняли вертикальный вид и стали похожими на глаза болотной гадюки.

— Можно подумать, что ты, негодяй молодой, — скромно заметил Майк и тут же смягчил накаленную до предела ситуацию. — Но я пришел не угрожать тебе, а договариваться.

— О чем еще договариваться?! — глаза Брайана метали громы и молнии, но голоса он не повышал, стараясь сохранить остатки былого аристократического хладнокровия.

— О мирном и взаимовыгодном сосуществовании в рамках товарищества на паях, — теперь уже с благодушием ответил бывший продажный чиновник.

— А что же ты, имея такую обширную базу для шантажа, пришел именно ко мне, а не к тому же JPMorgan Chase? Ведь он, наверняка отвалил бы тебе больше за компромат на меня? — все-таки уколол гостя банкир, начиная потихоньку сдаваться.

— Увы! — опять всплеснул ручонками Помпео. — Сила инерции. Я привык уже работать с тобой, а в моем возрасте, как утверждают врачи, вредно менять устоявшиеся привычки. К тому же, ты всегда старался играть со мной честно, — решил он немного подольститься к хозяину.

— Ладно, — ворчливым голосом произнес банкир, — твое предложение слишком серьезное, чтобы обсуждать его на ходу. Сейчас будет концерт, потом танцы, катание на лодках по озеру и салют. А потом, когда гости начнут разъезжаться,