Несколькими рядами выше, прямо над группой знакомых мне школьных мам, сидела знакомая черная толстовка с капюшоном, облегающая тело, которое я не смогла бы не заметить, даже если бы попыталась. Судя по тому, как женщины перед ним оглядывались назад, они тоже этого не упустили.

На нем было что-то похожее на серую шапочку, натянутую на голову, и он сидел, наклонившись вперед, уперев локти в бедра и потирая руки друг о друга, чтобы согреться. Я и не подозревала, как сильно скучала по встрече с ним. Я видела его лишь мельком на прошлой неделе, и он не ответил на мое сообщение, когда я сообщила ему местоположение поля.

Увидев его, я почувствовала, что внутри меня словно засияло солнце. Этот человек понятия не имел, что я буду здесь, и все же он появился. Для Джейми. Я прижала свою горсть вещей к груди, пытаясь ослабить неприятное давление там, и начала подъем.

Добравшись до его ряда, я пролезла мимо нескольких длинных ног с угловатыми коленями, стараясь не врезаться пятками в пальцы ног и не опрокинуть напитки. Порыв ветра налетел на меня, дергая и отбрасывая распущенные кудри мне на лицо. Занятая делом, я ограничилась тем, что покачала головой и, чертыхаясь, сдула несколько прядей с носа.

Голова Гаррета резко повернулась в мою сторону, и он привстал, глаза загорелись, когда на его губах появилась медленная, растапливающая трусики улыбка, а ямочки на щеках стали видны во всей красе.

Мамы, которые наблюдали за ним так, словно он был игрой, а не их настоящие дети, открыто разинули рты. Я разрывалась между половиной себя, полностью понимающей, в то время как другая, иррациональная половина, хотела столкнуть их с трибун.

Гаррет выпрямился, превратившись в лесоруба шести футов ростом, когда я направилась к нему. Его взгляд скользнул от моих каблуков к юбке-карандаш и задержался на сиреневом свитере.

Либо он был тайным ценителем моды, разбиравшимся в находках из комиссионных магазинов, либо оценил полдюйма видимой ложбинки между грудями, которую демонстрировал мой свитер с круглым вырезом.

По тому, как потемнели его глаза, я была почти уверена, что это было последнее. Я подавила трепет, вызванный этой мыслью. Он не обязательно пялился на меня, сказала я себе. Гаррет Роу был просто любителем груди. Мысль о том, что ему может понравиться кто-то другой, раздражала, но я отбросила и это. Все мои идиотские мысли могли бы устроить чертову вечеринку у меня под ложечкой.

— Я пришла с подарками.

Его глаза снова опустились, а уголки губ приподнялись. На мгновение мне показалось, что он собирался отпустить грязную шутку о том, какие у меня подарки, но он воздержался. Вместо этого он снова сел, забрав у меня чашки и поставив их с другой стороны от себя, подальше от прохода.

— Горячий шоколад и хот-доги? — он приподнял бровь, и я усмехнулась, неаккуратно плюхнувшись на задницу рядом с ним.

— У них закончился кофе, и ты выглядел замерзшим. — я развернула свой обед в фольге и посмотрела на поле, пытаясь разглядеть Джейми.

Наступила пауза молчания, прежде чем он коснулся моего плеча своим и сказал: «Спасибо».

В ответ я протянула руку, чтобы «чокнуться» его завернутым в фольгу хот-догом кончиком своего собственного. Откусив огромный кусок эластичной, еще не разогретой пищи, я отчаянно пожалела, что у меня нет немного горчицы и приправ, чтобы заправить его.

Я жевала, наблюдая, как миниатюрные человечки гоняются за мячом. Я понятия не имела, каковы были правила, и кто выигрывал. Честно говоря, я вообще не увлекалась спортом. В детстве я участвовала только в школьной танцевальной команде, а мой брат занимался кроссом по пересеченной местности, так что футбол был за пределами моего кругозора.

— Он действительно хорошо справился.

— Хм?

— Джейми. До сих пор он отыграл почти всю игру, и у него все хорошо получилось. Он хороший командный игрок, что, я сомневаюсь, является обычным явлением в этом возрасте.

Я улыбнулась, довольная своей едой, но это чувство длилось недолго.

— Рада, что ты смогла принять участие в первой игре Джейми, Мэдисон. Ты чуть не пропустила это.

Комментарий пришел от Тристан, женщины, сидящей в центре трио мам перед нами. Я сталкивалась с ними несколько раз раньше, и они не были моими поклонницами.

Они были из тех людей, которым нравилось использовать свою религию для привлечения внимания и гламура, но они были первыми, кто закрывал глаза и игнорировал все, во что, по их утверждению, они верили, когда это было удобно для них самих.

Отмахнувшись от ее пассивно-агрессивного тона и пропустив его мимо ушей, как будто я была чертовым речным камнем, я отвела взгляд от поля, чтобы ответить ей. — Спасибо, Тристан, я рада, что тоже смогла прийти.

Я не знала точного возраста Тристан, но знала, что ей около тридцати пяти. Она была хорошенькой на манер победительницы конкурса красоты в маленьком городке. Волнистые, объемные светлые волосы, голубые глаза и яркий, экстравагантный макияж. У нее было худощавое лицо с прямыми квадратными зубами, и она всегда наряжалась в вещи известных брендов, начиная от пальто и заканчивая туфлями.

Похлопав ресницами в сторону Гаррета, она улыбнулась ему, — приятно наконец-то познакомиться с тобой. Какое-то время мы все думали, что ты воображаемый, — она хихикнула, и у меня возникло неприятное желание вылить свой напиток ей на голову.

Он опустил глаза, одарив ее тем ровным, незаинтересованным взглядом, жертвой которого я уже была раньше. — Должен ли я знать, кто ты такая?

Я закашлялась, подавившись наполовину прожеванным куском, и он тут же наклонился, протягивая мне один из напитков, продолжая смотреть на Тристан сверху вниз. Если бы холодный, как камень, гранит был человеком, это был бы долбаный Гаррет Роу.

Она отстранилась, яростно моргая от обиды. — Я руковожу ВОМ в школе вашего сына. В этом году я даже разработала дизайн футбольной формы для мальчиков, — она поджала губы, как будто униформа второго класса была воплощением хорошо прожитой жизни.

— Ха, — это было все, что он сказал, прежде чем отпустить ее и снова посмотреть на поле. Никаких объяснений, никакого отрицания, никакого «он не мой ребенок». Ничего. Я уставилась на него, сбитая с толку. Я не знала ни одного мужчины, который не поправил бы красивую женщину по поводу своего родительского статуса.

Она нахмурилась, или, по крайней мере, мне так показалось. Это было трудно сказать с ее идеальным лицом, покрытым ботоксом. — Как долго ты пробудешь в городе?

Он, не спеша, оторвал взгляд