– Мишка, ты лопнешь!

Брат отрицательно мотнул головой.

– Да с чего это! Я с утра ничего не ел!

Она снова посмотрела по сторонам.

– А где Александр?

Мишка фыркнул.

– А я почем знаю! Он мне о своих передвижениях не докладывает!

И Аня решила, что Сашки нет, потому что тот ревнует Жанну. Обидно, конечно, столько лет ухаживать, а потом получить от ворот поворот. Она посмотрела на молодоженов. Красивая пара, кто спорит? Но все-таки ей так жалко Александра!

Жанна повернулась к новоиспеченному мужу, и платье на ней засверкало холодными искрами. Аня вспомнила, как они гоняли за свадебными принадлежностями аж в Екатеринбург. Если бы не Ирина Ивановна, поехавшая с ними, Жанна ни за что такое дорогое платье бы не купила. Оно такое непрактичное, куда потом его надевать?

Аня снова посмотрела на молодоженов и заметила, что Павел потемнел и стал каким-то скованным, а Жанна с проказливым видом уставилась в тарелку. Что же произошло?

После регистрации Павел расслабился. Все самое страшное позади, что может произойти за свадебным столом? Но тут к его плечу с милой улыбкой склонилась Жанна. Лукаво поглядывая на насторожившегося жениха, проговорила:

– Ты знаешь, я решила не одевать сегодня белое белье. Какая из меня невинная невеста, правда? Поэтому я выбрала темно-розовый корсет и шелковые трусики с кружевными вставками. На мой взгляд, очень мило. Вечером скажешь, понравилось тебе или нет.

Почувствовав, как низ живота свело тугим узлом, бедняга потемнел. Ему хотелось шваркнуть чем-нибудь об стол, но приходилось сидеть смирно, изображая вполне довольного жизнью молодожена.

Не сумев скрыть возмущение, гневно прошипел:

– Ну и язва ты, Жанка! Ну, берегись! Доберусь я до тебя вечером! И на помощь не зови!

Невеста благонравно опустила застенчивый взор, являя собой воплощение скромности и тихого достоинства. И только чуть подрагивающие от смеха плечи выдавали ее истинное настроение.

После Нового года Наталья родила сына. Вся родня Александра была довольна. Первенец, продолжатель фамилии! Но Сашка по-прежнему приходил под окна Ани и подолгу сидел, растравляя боль. Павел несколько раз пытался с ним поговорить, но тот отмахивался.

– Что ты понимаешь? Живешь с любимой женой, вот и живи!

Разговора не получалось, и Павел уходил в дом, не зная, чем можно помочь в такой ситуации. Рассказал об этом Жанне, и она сочувственно вздохнула. Но сказала вовсе не то, что думал услышать Павел.

– Конечно, Наталье тяжело. Сначала один мужик к другой бабе переметнулся, сейчас собственный муж нос воротит. Но зато у нее дети есть.

Павел понимающе посмотрел на нее, но промолчал. Жанна сделала вид, что его молчание ее вовсе не заботит, но глаза у нее потемнели от печали.

Через неделю он сообщил Жанне:

– Я записал тебя на прием к лучшему гинекологу области. Едем завтра.

Жанна всполошилась.

– Как завтра? Я не готова!

Он сурово возразил:

– Тебе дай волю, и ты готова не будешь никогда! Хватит уже в чужие коляски заглядывать! Давай попытаемся своего малыша завести!

Это было правдой, и Жанна замолкла. На следующий день они приехали в центр, к областной больнице. Гинекология была на пятом этаже, и мужчин на этаже не было ни одного. Ожидающие приема женщины с неодобрением смотрели на вторгшегося в их владения Павла. Но тому все было нипочем. Он решил войти к доктору вместе с женой, чтобы слышать результат своими ушами, а не в скудном пересказе Жанны.

После обследования они сели рядышком на кушетку и Жанна замерла, готовясь к худшему. Павел с сочувствием поглядывал на жену. Она храбрилась, но было видно, что все это напускное. Но вот гинеколог, пухлый добродушный дядька, закончил просматривать анализы.

– Так, так!

Он отложил карту, и Жанна замерла в ожидании вердикта. Павел обнадеживающе пожал ей руку.

– Ничего хорошего, конечно, нет, но все поправимо. В последнее время, к счастью, в лечении гормональных сбоев наметился существенный прогресс и появились лекарства нового поколения. Так что через пару-тройку месяцев лечения все придет в норму.

Жанна всхлипнула, и Павел быстро обхватил ее рукой. Врач исписал пару страниц стремительным неразборчивым почерком, выписал несколько рецептов, и пара вышла из кабинета.

Павел молча поглядывал на Жанну. Та нервно огляделась по сторонам, будто забыв, где они находятся.

– Зайдем в аптеку?

Она кивнула. Выкупив кучу разных препаратов, заехали к родителям Павла. Видя, что жена сидит как на иголках, Павел не стал ночевать, как предполагал поначалу, а погнал обратно в Ивановку. Вечером Жанна со странным чувством выпила первую таблетку. Вид у нее при этом был такой встревоженный, что Павел счел необходимым пообещать:

– Вот увидишь, все будет хорошо!

Жанна глухо согласилась:

– Конечно, а иначе для чего стараться?

Но никаких изменений за три месяца не произошло. Когда они снова приехали к тому же доктору, Жанна уже отчаялась. Удивленный доктор снова отправил ее сдавать анализы.

На следующий день Жанна с Павлом так же, как три месяца назад, сидели рядом к кабинете, а доктор просматривал результаты анализов. Хмыкнув, повернулся к супругам.

– Не знаю, будете ли вы рады или нет, но у вас беременность четыре недели! Поэтому и цикл не возобновился.

Жанна решила, что ослышалась.

– Но как так может быть?

Врач насмешливо усмехнулся.

– Обыкновенно. Я бы даже сказал, стандартно. Это бывает каждый раз, когда яйцеклетка встречается с жизнеспособными сперматозоидами. А сперматозоиды, я думаю, были очень даже жизнеспособными. – И он лукаво посмотрел на Павла.

Домой Жанна не ехала, а летела. Не верилось, что закончилась несчастливая полоса в ее жизни, и она снова стала полноценной женщиной. Павел, уверенно ведя машину, что-то весело насвистывал. Но перед самым селом вдруг сказал:

– Конечно, хорошо, что у нас будет ребенок. Но все-таки хочу, чтоб ты знала – ты мне дороже всех детей на свете!

У Жанны перехватило дыхание – так торжественно прозвучали эти слова.

– Я тоже тебя люблю. Но все-таки наших детей я буду любить не меньше.

Его успокоило ударение «наших», и Павел широко улыбнулся.

– Ну, спасибо! Очень рад, что ты не вышвырнешь меня за ненадобностью.

Жанна удивленно спросила:

– Я не понимаю, ты что, не рад?

– Рад, конечно. Но больше за тебя. Мне ведь главное, чтобы ты была рядом. А ребенок? Не знаю, честно говоря. Он для меня какой-то… – он с трудом подобрал нужное слово, – абстрактный.