— Гао никогда не окажется снова подле тебя, — поклялся Ли Тао.

— Он использует других, чтобы достичь своих целей, — пояснила она. — Никогда не действует самостоятельно. — Ее голос казался бесцветным, апатичным. Суинь моргнула, уставившись в пустоту. — Идти к Шэню — безумие, но еще большее безумие оставаться на месте. Я не уверена, что мы на правильном пути.

— Я также, — помедлив, проговорил он. Служившие ему люди беспрекословно повиновались всем его распоряжениям. Суинь — единственный человек, ставивший под сомнения его слова и поступки, подумал Ли Тао. Она заставила его понять, что невозможно победить, затаившись на юге и загородившись укреплениями. Возможно, он и отобьет первый натиск Гао, однако затем будет атакован превосходящими силами императора и армиями других наместников, которые непременно слетятся сюда, словно коршуны на добычу.

Гао слишком силен. Ли Тао нужно сделать что-нибудь неожиданное, чтобы победить его.

Суинь повернулась в его объятиях, удобно устроившись у него на плече, и все мысли о битве на время вылетели из его головы. Он и так постоянно думает об этой войне, и даже ночью ему снятся планы и стратегий. Такие мгновения мира, как сейчас, — единственная роскошь, которую он мог себе позволить.

— Тао, что заставило тебя передумать?

— Неужели это не ясно? — Он ласково погладил ее рукой по спине.

— Нет, — прошептала она печально. — Нет, мне никогда и ничего не ясно с тобой.

Тао не понимал, чего еще она хочет. Он притянул ее к себе и жарко поцеловал в губы.

Суинь отшатнулась:

— От тебя и слова не дождешься.

Ли Тао поцеловал ее снова с растущей настойчивостью, жадно лаская ее раскрывшиеся для его прикосновений губы. Если бы мог, он бы занялся с ней любовью. Они бы потонули в объятиях друг друга.

Однако тепло не переросло в страсть, как это всегда случалось между ними. Постепенно Суинь провалилась в дрему. Он также чувствовал усталость. Этот день был полон событий. Вместо того чтобы снять с Суинь все одежды, Ли Тао собрал назад ее волосы и поцеловал в лоб. Дыхание ее стало громче, и он понял, что она уже спит.

Город Чэнду стоял на берегу реки Цзиньцзян[26], отделявшей южную провинцию от центральных уделов Поднебесной. Мощная стена из серого кирпича, за которой скрывались мощеные улицы, заполненные многолюдной толпой, и ровные ряды домов, окружала столицу провинции.

Уже очень давно Суинь не ощущала вокруг себя столько людской активности. Голова шла кругом от крикливых, гомонящих толп. И хотя по мере приближения к центру города военных сооружений становилось все больше, горожане по-прежнему вели обычную мирную жизнь — бродили по рынку, покупали и продавали.

Ли Тао передал поводья, одному из телохранителей, и они вместе с Суинь продолжили свой путь пешком по тесным улочкам провинциальной столицы.

— Ван сказал мне, что ты почти ничего не ела прошлой ночью.

На Вана, командира отряда телохранителей, была возложена неусыпная забота о ее охране.

— Все, что я хотела, — это спать, — пояснила Суинь.

— Я забыл, что ты не привыкла к таким путешествиям.

— Я вовсе не беспомощна.

Ответ прозвучал резче, чем она этого желала. Суинь была скорее не беспомощной, а усталой. Она действительно не привыкла целый день скакать на лошади. Не привыкла к верховой езде вообще. На ночлег они останавливались в придорожных постоялых домах или в наспех сооруженных шатрах. Суровый режим путешествия истощил остатки ее сил. Продолжающаяся неопределенность — остатки терпения.

Ли Тао вел их небольшую компанию по оживленной главной улице в поисках постоялого двора или харчевни. Он оставил без внимания ее протесты и настоял на том, чтобы они хорошенько перекусили перед переправой через реку. Вскоре их маленький отряд вступит на императорскую территорию, на которую влияние цзедуши уже не распространялось.

— Я не ожидала, что путешествие так утомит меня, — проговорила Суинь примирительным тоном.

— После еды ты почувствуешь себя лучше.

Она взяла его за локоть, и Ли Тао, к ее удивлению, положил свою руку ей на талию, прижимая ее к себе. Он вел себя необычайно внимательно. Суинь позабыла об окружающей их толчее и вооруженных с головы до ног воинах. В эти мгновения она так и излучала довольство.

Простое проявление привязанности и симпатии, столь очевидно содержащееся в его прикосновении, намекало на нечто, никогда не испытанное ею раньше, даже в самые жаркие ночи их близости. Хотелось верить, что мир возможен, возможно и счастье просто идти рука об руку.

Телохранители встали вокруг них, заняв позиции сзади и спереди. Ее неуверенность вернулась. Ли Тао стал более замкнутым и закрытым, когда они приблизились к столице, поэтому обычное прикосновение его руки пробудило все ее скрытые желания. Он никогда не упоминал о таких эфемерных вещах, как счастье. Ли Тао говорил лишь о выживании.

Прежде всего, они должны освободиться от Гао, иначе мир и спокойствие невозможны, размышляла Лин Суинь. Ей уже однажды удалось перехитрить старого лиса, но это была совсем другая эпоха, другой император. И ее победа оказалась лишь временной.

Ряд красных и зеленых полотнищ, свисавших со второго этажа деревянного дома, равно как и пряные ароматы, долетавшие из открытых окон, свидетельствовали о том, что они приблизились к харчевне. Ли Тао проводил ее внутрь.

— Милости просим, наместник!

Хозяин харчевни сразу же узнал Ли Тао. Он проводил их на второй этаж, велеречиво расписывая по дороге преимущества подаваемых в его заведении блюд. Небольшая компания, громко обсуждавшая что-то в углу, как только они приблизились, резко перешла на шепот. Нить напряжения пробежала от одного телохранителя к другому.

— Они говорят о Жу Шане, — объяснил Ли Тао, когда Суинь подняла на него вопросительный взгляд.

Она не ожидала снова услышать это имя.

— Но ты же отпустил его.

Шедший позади них Ван обменялся быстрыми репликами с товарищами. Послышалось слово «предатель». Ли Тао проводил ее наверх.

— Не стоит придавать этому значения. Ничтожные мелочи.

Однако его взгляд словно замкнулся. Освобождение Жу Шаня было еще одним решением, принятым под ее влиянием против его воли и заведенных порядков. Сожалел ли он о проявленном милосердии?

Наверху их ожидал небольшой зал для богатых и знатных клиентов, жаждавших уединения. Немедленно появились слуги с подносами с вином и чаем, готовые услужить прежде, чем вся их компания заняла свои места. Ли Тао посадил Суинь подле себя, Ван встал неподалеку. Угроза, опасности присутствовала постоянно. Суинь не давали об этом забыть.