Маркиз пожал плечами.

— Горит дом ведьмы.

— Господи, — хотела перекреститься я, однако, меня вдруг затошнило, а пальцы не в силах совершить крестное знамение, замерли.

— Что такое? У тебя лицо изменилось, — спросил де Сад.

— Все в порядке, — прошептала я и помассировала стучавшие виски.

Прелестно! Еще этого мне не хватало. Я чувствовала, что теперь в моей голове есть какая-то чужая мне информация. События, происходившие не со мной, люди, которых я не встречала, наводнили мои воспоминания.

Я вдруг увидела отрывки, в которых спускаюсь по лестнице, только вот ноги и руки не мои, а ведьминские — скрюченные и узловатые, словно я смотрю ее глазами. В подвале темно, но откуда-то льется свет. Оглядываюсь и понимаю, что свет исходит от голубых бабочек, которые заперты в стеклянных мутных банках.

Переношусь чуть раньше и вижу другое воспоминание — в небе парит черный дракон. Размахивая кожистыми крыльями, он кружит и садится возле моей ноги, как верная собака. Его глаза полны муки, он поднимает крыло и я вижу около десятка голубых красивых бабочек. Они садятся ко мне на руку и я переношу их в подвал.

— Это души! — сиплым голосом воскликнула я.

— Что? — переспросил маркиз.

— Души погибших людей, которые собирала ведьма! Она хранила их в подвале и теперь, когда колдунья мертва, а ее дом горит — они свободны!

— Откуда ты знаешь, что она умерла? — спросил он подозрительно. — К тому же, есть поверье, что ведьма не может умереть, пока не передаст свои знания кому-то.

Я лишь пожала плечами, чувствуя небывалую легкость и радость, то ли того, что бабочки получили свободу, то ли от того, что теперь точно знаю — во мне живут небывалые силы!

— Знаешь, если тебе интересно, ты можешь пойти и спросить это у злой колдуньи. Ведь именно она превратила твоего братца в Дракона.

У меня открылось неожиданное воспоминание, которое я раньше не помнила.

Маркиз погрустнел, вспомнив об Анатоле.

— С тех пор, как я увидел тебя в первый раз, со мной случаются невероятные вещи, — заметил он.

— Не переживай, — я по-свойски положила ему руку на плечо. Он вздрогнул, не привыкнув к такому обращению, и я поспешила ее убрать. — Со мной они приключаются с самого моего рождения.

Мы плутали по лесу еще с добрых два часа, а потом все-таки нашли подходящее дерево, устроились под ним на куче теплого валежника, собираясь спать по очереди. Однако, усталость настолько сморила нас, что в свою очередь бодрствования я все-таки тоже уснула.

Проснулась я, лежа у него на коленях. Маркиз сидел, опираясь о дерево, и, свесив голову вниз, посапывал. Черные длинные пряди совершенно выбились из его всегда идеальной прически. Я лежала у него на коленях и рассматривала точеное выхоленное лицо, сейчас все в царапинах, как вдруг он открыл глаза.

Мне вдруг стало неловко за вчерашнее. Сейчас алкоголь выветрился и я стала самой собой, кроме тревожного, зудящего чувства внутри себя, причину которого я пока не до конца понимала.

Я вскочила и принялась приводить себя в порядок.

Наблюдая за мной, де Сад тихо сказал.

— Ты прекрасно выглядишь

Я лишь зыркнула в его сторону:

— Твои комплименты не вернут моего хорошего отношения к тебе, после всего, что ты сделал! Да и слухи, которые ходят о тебе, не слишком лестны. Уж я-то на твои слова точно не клюну. И да, если тебе так важны твои честь и достоинство, то нужно было заботиться об этом раньше.

Пьер захохотал.

— Поведай же, какие слухи обо мне ходят!

— Как ты соблазняешь невинных девушек и учишь их…

На этом месте я почувствовала, как горят мои щеки и запнулась.

Маркиз усмехнулся, но не стал продолжать этот разговор.

— Поесть бы чего! — сказал он оглядываясь, — жаль, нет лука — мог бы подстрелить дичь.

— Из лука ты стреляешь вообще-то не очень, — хихикнула я, намекая на нашу первую встречу.

— А ты остра на язык! Всыпать бы тебе плетей, — шуточно нахмурился де Сад. — Но не хочется сейчас тратить время на тебя!

И опять я покраснела, что не укрылось от внимательного взгляда маркиза. Каждый раз, когда он смотрел на меня, я смущалась, сама не понимая почему. Мне казалось, что он иногда смотрит на меня с вожделением, другой раз — с нежностью, но разгадать до конца я его не могла.

По пути мы пару раз натыкались на ягоды, но каждый раз Пьер, внимательно их рассмотрев, запрещал пробовать на вкус.

— Ведьмины ягоды, — сказал он. — Это Гиблые места, здесь мало того, что сгодится человеку в еду.

Чем дольше мы шли, тем больше понимали безысходность нашего пути.

— Может быть мы заблудились? Как думаешь? У нас есть шанс выбраться? — спросила я во время очередного привала.

Де Сад устало вздохнул.

— Нам бы найти ручеек. Я чувствую, он где-то рядом — родники попадаются все чаще и чаще. По ручью мы смогли бы выбраться к большой реке, а там уже недалеко и дорога будет.

День начал склоняться к вечеру, но никакого ручья мы так и не встретили. Маркиз опять остановился, что происходило все чаще, мы выбились из сил.

— Если дело так пойдет и дальше, то завтрашний день мы можем и не пережить, — нахмурился он. — Смотри, у тебя щеки вон совсем впали.

Чувствовала я себя действительно не важно, сил оставалось все меньше. Вдруг я подумала: “что если у меня действительно есть ведьминские силы? Почему бы мне ими не воспользоваться?”

Своими мыслями с маркизом я делиться, конечно, не стала, зато на одном из привалов решила испробовать свое могущество. Отойдя чуть дальше, я села на большой теплый камень, нагретый солнечными лучами. Закрыв глаза и постаравшись сосредоточиться, я вдруг начала слышать окружающие звуки природы гораздо громче, чем обычно.

В какой-то момент даже испугалась и принялась осматриваться вокруг, но вскоре привыкла, и даже принялась наслаждаться тем, что трава стала зеленее, а цветы пахнут еще ароматнее. На одном из ближайших деревьев сидела жирная куропатка. Я сразу поняла, что это то самое! Только как вот ее приманить — я не сразу догадалась.

Силой мысли сосредоточилась на птице и в какой-то момент мне удалось сбить ее с ветки, словно лучом невидимого лазера. Она взлетела и испуганно затрепыхалась. Когда птица уселась на соседней ветке и вновь начала дремать, я представила в своих руках лук, натянула тетиву и выстрелила стрелой прямо в куропатку. Та упала в траву. Не веря своему счастью, я кинулась проверять и о чудо! Свежеподстреленная птица мертвым камнем лежала аккурат