приключений в лесу, сблизивших нас. Он молчал и я видела, как его губы вновь презрительно скривились, а сам он избегал моего взгляда.

— Ты боишься меня? — тихо спросила я.

Пьер ответил спустя минуту.

— Ты слишком необычная, боюсь, что всего лишь попал под твои ведьминские чары. Давай спать, мы так устали за день.

Спать я легла с тяжелым сердцем. Этот человек, который на какое-то время открылся мне, вновь стал чужим и зловещим. Я не была уверена, что он не сдаст меня ордену инквизиции, как только мы выберемся из леса.

Наутро я проснулась одна. Пьера не было, вокруг меня шумел лес, а за горизонтом блистали первые лучи солнца. Сперва я подумала, что он бросил меня и сбежал, однако, вскоре я услышала шаги. Возбужденный маркиз плюхнулся рядом и перевел дух.

— Я немного прошел вперед — кажется, впереди водопад. Я не стал тратить силы и проверять, но в любом случае мы пойдем туда, — он махнул рукой в то направление, откуда только что явился.

Как оказалось, он был прав! Через короткий отрезок пути мы действительно вышли к тому самому водопаду, в который рухнули пару дней назад. Теперь дело оставалось за малым — обойти его и выйти на большую дорогу.

Я вдруг взяла Пьера за руку.

— Могу я тебя кое о чем спросить, Пьер?

— Конечно!

— Когда мы вернемся туда, к людям, ты обещаешь помочь мне? Меня же разыскивают за побег.

— Ну что ты! Теперь ты со мной, я же тебя выкупил!

В его глазах блеснула усмешка и что-то еще, что мне сильно не понравилось. Может быть это было мое новое ведьминское чутье, но я твердо решила — мне нужно бежать при первой попавшейся возможности!

Глава 24

Добраться до большой дороги не составило труда. Обрадованные тем, что все-таки выжили в ведьминском лесу, мы дотопали до первых людей и Пьер сразу же выкупил повозку с крестьянином, который повез нас до ближайшей харчевни.

Во время пути, сидя напротив маркиза, я наблюдала за ним. Он отдыхал, облокотившись о деревянную перекладину и согнув одну ногу. Мужчина задумчиво смотрел на путь, который оставался позади повозки. В зубах грыз небольшую соломинку.

Я видела его в пол оборота и думала о том, что он имеет бесподобные черты лица, характерные лишь уверенным в себе, горделивым людям, не считающихся с простолюдинами. Зеленые, чуть раскосые глаза, слегка высокомерно смотрели на всех людей, которых он встречал, а подбородок всегда был поднят. Такому человеку я, пожалуй, не могла доверять — он слишком эгоистичен и вспыльчив. Другое дело — его брат Анатоль, с которым у меня успели сложиться дружеские отношения даже за то короткое время, которые мы провели рядом, но никаких новостей о нем не было.

Я вновь была на развилке — у меня была возможность сбежать, найти Томку и придумать с ней план. Либо рискнуть и остаться рядом с де Садом, чтобы получить доказательства и имена. Лохински говорил, что один из предводителей мятежников — де Сад. Из полученной информации было ясно, что мятежникам помогал Анатоль и его подпись стояла на всех важных документах, спонсирующих так называемых “террористов”. Но, чтобы вернуться домой, мне нужно было получить доказательства и добыть еще имена, чтобы мать-корпорация могла уничтожить сразу всю ветку так называемых преступников одним махом и революция погасла, так толком и не начавшись. Передо мной стояла сложная задачка.

Пьер перевел взгляд на меня.

— О чем ты думаешь на сей час? — спросил он и прищурил один глаз от яркого солнца, отчего его лицо приобрело лукавое выражение.

Солнечные лучи заливали нашу открытую повозку со всех сторон и пространство вокруг цвело уютным желто-соломенным оттенком. Приятно пахло сеном, и казалось, что ничего плохого не должно случиться.

— Тебе идет крестьянский стиль, — подметила я. Маркиз был одет в крестьянскую рубаху и штаны с подтяжками, волосы забраны в тугой хвост позади. — Никогда не думал переехать в сельскую местность?

— У меня много дворцов. Некоторые из них стоят на берегу реки, а из окон можно наблюдать похожую пастораль. Все детство я прожил в похожей местности. Ты приглашена, между прочим, — резко закончил он.

— Вот как! В качестве туриста?

— В качестве кого? — не понял Пьер.

— Как гостья?

— Как гостья, — спокойно повторил он.

— Но у меня есть выбор? Я ведь могу отправиться по своим делам без обязательного визита? — решила я уточнить мучающий меня вопрос, хотя ответ уже знала.

— Нет. Ты поедешь со мной. Это решено. К тому же, — Пьер приподнял уголок рта, но на улыбку это не слишком походило. — Это твоя воля. Ты просила доставить тебя в Версаль.

— У меня изменились планы, — буркнула я, насупившись, и скрестила руки на груди.

Вскоре повозка остановилась и крестьянин крикнул: “Приехали!”.

Пьер легко соскочил с дощатого пола кибитки и галантно протянул мне руку. Я глянула на него искоса, руку принимать не стала и спрыгнула сама, приподняв подол юбки.

Маркиз лишь покачал головой:

— До чего же избалована!

Мы приехали к небольшой каменной башенке. К ней были пристроены одноэтажные бараки. Надпись на башенке гласила: “Харчевня трех пескарей”.

Настроение мгновенно поднялось — наконец-то можно будет нормально помыться в горячей воде и поесть. Сказано-сделано. Вскоре каждому из нас предоставили комнату, где мы могли бы отдохнуть. Внутри было довольно светло и уютно, в углу стояла лохань с уже приготовленной горячей водой.

Отмокала я, наверное, полчаса, пока вода не начала остывать. Из-за долгого хождения по лесу волосы сбились в колтуны и пришлось их хорошенько вычесывать гребешком.

Пока я лежала в лохани, произошло одно интересное событие, которое я не сразу смогла объяснить. Закрыв глаза, я полностью расслабилась и ушла под воду с головой. Теплота погрузила меня и я слышала как бьется мое сердце. В какой-то момент все вокруг обрело усиленные чувства, как тогда в лесу, когда я подстрелила куропатку.

Я чувствовала как воду окутывает мое тело, как где-то снаружи щебечет птица, я услышала даже, как Пьер кому-то говорит: “Два золотых за охрану комнаты”. Мое сознание взмыло в небеса и вдруг резко куда-то полетело. Так высоко, что у меня закружилась голова. Я практически не могла контролировать этот полет, но на мое счастье, вскоре все прекратилось.

Вокруг меня была чистая беленая комната, пахло благовониями, а в углу комнаты кто-то стоял — мужчина в длинном черном одеянии мочил какие-то тряпки в бадье и ложил их сушиться на очаг. Лекарь — догадалась я. Я