С тортом в руках и в футболке с логотипом шведского клуба на голое тело Лида прокралась в спальню Андерса. Она была донельзя довольна собой. Встав по стойке смирно, Лида начала на шведском распевать гимн команды. Ей стоило нечеловеческих усилий не расхохотаться и допеть до конца, глядя, как Андерс ошалело сидит в постели.

– С днем рождения, Андерс! – заявила она, вытянув последний куплет. – Надеюсь, я ничего не перепутала, шведский – ужасно сложный язык.

– Спасибо, но… откуда ты знаешь эту песню?

– Секрет. Можно мне угостить тебя сладким? Я сама испекла. Видишь, малина с кремом, как ты любишь.

– Лидия, мне еще никто не устраивал такого праздника! Фантастика! Спасибо, я даже не ожидал! Я очень хочу попробовать торт, подожди, дай мне две минуты на душ.

Андерс выскочил из кровати и исчез в ванной. Лида даже не успела снять футболку и сообщить о другом приятном подарке. Она поставила торт на ночной столик и на цыпочках проследовала за Андерсом, чтобы исправить упущение.

– Я надеюсь, у тебя не слишком горячая вода? – поинтересовалась она, открывая дверцу душевой кабины.

– Что ты делаешь?!

– Видишь ли, когда я ходила к врачу узнать, можно ли мне заниматься сексом, – Лида шагнула к нему и позволила футболке намокнуть, чтобы продемонстрировать отсутствие белья, – он крайне не рекомендовал горячие ванны.

– Что… – Андерс завороженно смотрел, как мокрая ткань липнет к ее груди. – Что он сказал по поводу секса?

– Дай подумать, – Лида изобразила размышления. – Кажется, он сказал, что это просто необходимо для моего здоровья. Регулярный, жаркий, дикий…

Договорить ей помешал язык Андерса.

Чуть позже они лежали на кровати, сплетясь в клубок, и Лида чувствовала, как подрагивает его тело после пережитой страсти. Словно отдаленные раскаты грома после грозы.

– Знаешь, с нашей первой встречи я не переставал об этом думать. Со временем я пытался убедить себя, что преувеличиваю и это просто не могло быть настолько хорошо.

– А сейчас?

– Сейчас мне кажется, что лучше со мной ничего за всю жизнь не случалось. Это было настолько мощно и прекрасно… Я понимаю, почему не выдержал тот презерватив, – Андерс перевел дыхание. – А ты?

– Что?

– Ты это чувствуешь?

– Я возбуждаюсь от одного твоего голоса. Я знала, что это будет невероятно, но представить себе не могла, что настолько.

– Лидия… – он нежно потерся губами о ее шею.

– Подожди! Ты должен попробовать свой торт.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Хорошо, но пообещай мне, что с этого дня ты будешь спать здесь.

– Ты этого хочешь?

Андерс выразительно показал глазами на утвердительный ответ.

– Ладно. Но сегодня мне придется тебя оставить, чтобы подготовиться к премьере. Салон красоты, парикмахер…

– Черт, она же сегодня! Когда ты зашла сюда, у меня все вылетело из головы. Дай мне полчаса, женщина, и я смогу мыслить здраво.

– Но не больше, – Лидия откинулась на подушки и лениво потянулась.

– Если хочешь попасть на премьеру, больше так не делай…

И он снова накрыл ее своим телом. Время пошло.

Лида не раз появлялась на светских мероприятиях в Москве по долгу службы. Ей приходилось видеть и толпы фанатов за ограждениями, и красную ковровую дорожку отечественного разлива, и закрытые корпоративные мероприятия в элитных клубах. Форма без содержания, яркая упаковка без подарка. Огромные траты на несусветную глупость вроде ледяных скульптур, фейерверков, цветов и деталей интерьера. Все это заставляло ее презирать новоиспеченных звезд и нуворишей. Денежный эксгибиционизм и ничто другое. Русские всегда были склонны к показухе.

Премьерный закрытый показ новой серии «Мертвой крови» с последующим банкетом предназначался, несомненно, для сливок общества. Руководство канала праздновало выход заключительного сезона и одновременно завершение съемок. Это был финальный аккорд в семилетней истории сериала, покорившего многомиллионную аудиторию.

Перед входом в один из лучших отелей Лос-Анджелеса был организован проход между толпами поклонников и папарацци, ведущий к площадке для фотосъемки. Фоном служили рекламные щиты с логотипами канала.

Лида и Андерс подъехали к началу дорожки на тонированном лимузине с водителем: это соответствовало статусу и позволяло Андерсу выпить на банкете. Он вылез первым, и Лида услышала бешеный рев толпы. Визги, выкрики его имени и имени его персонажа, – все сливалось в грохочущую звуковую волну. Андерс отступил и подал Лиде руку. Затолкав страхи поглубже, она со всей грацией, которая у нее была, подобрала подол и вышла из машины. Ее слепили вспышки, но она была готова. Надев лучшую свою улыбку и расправив плечи, она проследовала за Андерсом. Он останавливался, чтобы дать автограф, благосклонно слушал комплименты и поздравления с днем рождения, шутя ответил на пару вопросов. Лида же просто улыбалась камерам. Она знала, что выглядит хорошо: ей уложили волосы волнами, сделали безупречный макияж, и восторг Андерса прибавил ей уверенности.

В клокотании толпы она различила несколько выкриков «Он не твой!», «Оставь его!», «Русская дрянь!», но осталась на удивление равнодушна. Истеричные вопли были настолько бессильными и ничтожными, что она вдруг ясно поняла, почему ей не стоит бояться армии его поклонниц. Они источали яд в интернете, пускали пену изо рта, орали из-за ограждений, писали безумные письма, но в его жизни не значили ничего. Лида понимала, что Андерс слышал эти крики, но даже не подал виду.

Они прошли к рекламным щитам и остановились, чтобы позировать фотографам. Андерс по-хозяйски обнял ее за талию.

– Мистер Норберг, вас можно поздравить? – спросил кто-то из журналистов.

– Да, я скоро стану отцом, – Андерс обнажил зубы и гордо положил руку на Лидин живот.

– Значит ли это, что мы скоро услышим о вашей свадьбе?

– Мы с Лидией хотели бы пока сохранить дату нашей свадьбы в секрете, – и он прижался к ее губам.

Лида слышала, как щелкают вспышки, и понимала, что завтра эти снимки увидят свет. Вероятно, он просто пытался сохранить ее доброе имя, но Лида была рада публично заявить свои права на Андерса Норберга. Счастливыми глазами она перехватила его взгляд и прильнула к крепкому шведскому торсу.

Вопросы о браке посыпались как горошины, но Андерс предупредительно поднял руку.

– Без комментариев! – они вошли в отель.

Во время показа Андерс держал Лиду за руку, нежно поглаживая ладонь большим пальцем. Его герой на экране одним движением вырвал сердце какому-то бедолаге, и Лида удивилась таланту Андерса перевоплощаться. Как он смог найти внутри себя эту жестокость? Как ему удалось изобразить существо, прожившее более тысячи лет? Андерс Норберг дышал своей работой, и Лида гордилась им. Мало кто может найти свое призвание и следовать ему несмотря ни на что. Неужели она была бы рада браку с офисным клерком, изо дня в день тянущим свою серую лямку? Чего стоит надежность среднего класса, если ты не можешь увидеть мир? И пусть она не знала, как устроить собственную карьеру, созвучную его ритму передвижений, но разве присутствие в жизни цельного и счастливого человека не сделало бы счастливой ее саму? Разве жена декабриста – не призвание само по себе?