— Да, — тоном познавшего жизнь человека поддержал его Миша. — Женщины излишне предаются чувствам.

Володя посмотрел на него с сочувствием. Накануне его благоверная Елена устроила небольшой скандал, воспылав ревностью. Сам Володя спал и ничего не видел, но пока утром умывался, его вкратце просветили. Общага есть общага. Скандалили они, вопреки обычаю, вдвоем, без свидетелей, а все всё знали. Ленка спешила убраться из города. Миша не хотел. Будущая ячейка общества, в повседневности именуемая семьей, дала трещину. Жаль друга.

— На лекцию идем? — Деловито спросил Володя.

— На лекцию? — Задумался Дима. Наглеть чрезмерно не стоило. Некоторым преподам орки не указ. Они могли такой праздник жизни устроить на экзамене, пришельцу обрадуешься как другу.

Его размышления прервал Костя Черепанов, ставший при Диме как бы заместителем. Как бы — потому что заместители Диме не нужны. При нужде за такового вполне сходил Володя. Но в подбор кадров вмешалась большая политика. Их куратор Калинин, зажав Диму в одной из пустынных аудиторий, объяснил, что слишком большой перевес историков в начальствующем составе дружины приведет к недовольству. Диме подробно разъяснять такую проблему не стоило, он сразу же согласился на Черепанова, благо Костик был славным парнем, не склочником и болтуном. Рыжие тоже люди.

— Где ты пропадаешь, — набросился Костя на своего шефа. — Тебя чуть ли не с собаками ищут. Сам ректор звонил в общагу, чтобы тебя вызвали.

— И чего оне хочут? — Нарочито глуповато спросил Дима, не впечатленный вниманием свыше.

Костик на провокацию не поддался.

— А я знаю? — Так же озабоченно сказал он. — Пошевелись, ректоры студентов запросто так не разыскивают.

В чем-то Костик прав. Одно слово — представитель точных наук. Надо идти, овес-то нынче вельми дорог.

— А куда идти? — Вспомнил Дима напоследок.

— Как куда? — Удивился Костя. — В ректорат, разумеется.

С собой Дима взял Костика (как зама) и Володю (для поддержания духа).

Ректор был откровенно не в настроении.

— Долго же вас искать приходится, — сварливо сказал он. — Днем с огнем не найдешь.

Дима предпочел промолчать, понимая, что человек просто срывает свой гнев.

Ректор быстро остыл. Ругаться с людьми, в которых он нуждался, совсем не с руки.

— Хорошо, — немного помолчав, сказал он. — Покончим с этим. Я позвал вас для того… Где же Леонид Владимирович?

Словно повинуясь призыву, дверь приоткрылась, и в кабинет зашел Калинин.

— Теперь все на месте. — Удовлетворенно сказал ректор. — Можно начинать. Так, пока не забыл. Соловьев, вас вызывает к себе Владимир Кириллович Безматерных, пойдете к нему сразу же после совещания. А теперь к делу. Я позвал вас, собственно, вот с какой целью: мне хочется знать, на что я могу располагать в институте в случае опасности.

Хотя вопрос был общий, для всех, но смотрел Максим Николаевич на Калинина. Студенты народ молодой, довольно еще бестолковый и безответственный. Многие из них со временем превращались в политиков, бизнесменов, чиновников, просто учителей. Со временем… лет через десять-пятнадцать после окончания вуза. Пока же с ними приходилось вести себя поосторожнее.

Калинин его понял.

— Вчера мы поработали со студентами, — сказал он, — всего набрано в дружину около пятидесяти человек. Так, Дмитрий?

— Пятьдесят два, — уточнил Дима.

— Можно, конечно, больше, — продолжил Калинин, — я предполагаю, если мы поставим цель, дружина достигнет ста двадцати — ста тридцати человек. В нее просятся некоторые окрестные жители. Я думаю, некоторых следует взять. Да и отряд преподавателей понемногу расширяется, хотя здесь есть проблемы. Но чрезмерно увеличивать дружину не стоит — она станет менее управляемой, да и случайные люди, которым опасно довериться, появятся.

— Что за случайные люди?

— Трусоватые, физически слабые, излишне честолюбивые и способные привести к расколу дружины, — перечислил Калинин. — К сожалению, к нам плохо идут преподаватели, из них можно бы создать костяк, который позволит сделать управление дружиной более гибким и устойчивым.

Относительно прослойки преподов в дружине у студентов существовало свое мнение, но ни один из них не позволил прокомментировать слова куратора. Пусть взрослые дядечки радуются всевластью. Дружина все равно будет самоуправляемой. Или ее не будет. Историки никогда не позволят помыкать собой.

Пока Володя предавался столь тешащим душу размышлениям, ректор думал о другом.

— На эти пятьдесят два человека можно положиться? — Спросил он. Вопрос был несколько двусмысленным и Максим Николаевич поторопился уточнить: — Вы, скорее всего, еще ничего не знаете. Я буквально несколько минут назад разговаривал с заместителем мэра. Ничего хорошего нас не ожидает. — Он побарабанил пальцами правой руки по столу. — А, все равно узнаете. Сегодня ночью произошло нападение на мэрию. Кому она помешала, не понятно, но, тем не менее, некие злоумышленники ворвались внутрь, вынесли часть имущества и подожгли здание. К счастью, пламя вскоре угасло. Кроме этого, за последние сутки грабежи и убийства достигли таких размеров, что ГОВД не справляется. На помощь вызваны внутренние войска. — Ректор скептически скривился, — толку от них. И, наконец, сегодня утром сразу семь пришельцев вышли на охоту. Число погибших перевалило за сто.

— Вот это да! — Ошарашено сказал Костик. Остальные были удивлены не меньше его. Пока они спокойно спали, в городе началась война. Не так уж и не правы оказались кухонные работники.

— А мы ничего не заметили, — растеряно проговорил Дима.

Максим Николаевич посмотрел на него с чувством превосходства. Дима сразу ощутил, какая разница между ним — молодым неискушенным студентом, пытающимся грозно выглядеть с самодельной секирой, и повидавшим жизнь опытным пятидесятисемилетним руководителем, хорошо знающим подводные течения жизни института и города.

— Мне сказали сейчас, — ректор кивнул на телефон, — из города, несмотря на резкое ограничение междугороднего передвижения, уже сбежало тысяч десять. Точных цифр нет. Судя по тому, что творится, следует ожидать массового бегства. Власти утратили контроль над ситуацией, объявив об эвакуации. Одними из первых ринутся бежать иногородние студенты.