Наконец, когда попировали вдоволь и наговорились о том и о сем и Кальюзо попросил разрешения уйти, эта подлинная лиса, а не кошка, оставшись с королем, стала расписывать благородство, талант, рассудительность Кальюзо и, прежде всего, обширные владения, принадлежащие ему в областях римских и ломбардских, обладая которыми он вполне был бы достоин породниться с королем. А когда король спросил, сколько он может иметь, кошка отвечала, что не в силах даже примерно исчислить движимое и недвижимое имущество и доходы этого богача и что даже сам он в точности того не знает; но если королю хочется об этом подробно разведать, то пусть пошлет с ним своих людей за пределы королевства и убедится, что ни у кого на свете нет такого состояния, как у Кальюзо.

Тогда король, призвав самых доверенных людей, приказал им разведать обо всем этом деле, и они поехали верхом вслед за кошкой; а кошка, под предлогом, что хочет купить для них прохладительных напитков, побежала вперед. Перейдя границу королевства, она подбегала к каждому стаду овец или коров и говорила пастухам: «Эй, будьте осторожны! Разве не слыхали, что шайка разбойников едет разграбить округу? Если хотите спастись от беды и сохранить ваше имение, говорите, что все это принадлежит синьору Кальюзо, и тогда с вас ни один волос не упадет».

То же самое повторяла она и во всех поместьях, что встречала по пути; так что куда ни приезжали люди короля, везде слышали одну и ту же волынку. Чего только вдоль дороги не увидят, всюду им говорят, что это добро синьора Кальюзо. И, утомившись расспрашивать, вернулись они к королю, описывая моря и горы богатств синьора Кальюзо. Услышав это, король пообещал кошке хорошую награду, если она устроит брак его дочери с синьором Кальюзо, и кошка, прилежно бегая туда и сюда, наконец обделала и это дело.

Тут прибыл и сам синьор Кальюзо и получил от короля дочь с великим приданым. И после месяца свадебных торжеств сказал королю, что хотел бы повезти супругу в свои владения. Король сопроводил молодых до самой границы, и оттуда они поехали в Ломбардию, где по совету кошки Кальюзо купил себе небольшое поместье и зажил бароном.

Теперь Кальюзо, видя себя безмерно богатым, благодарил кошку так, что большего и высказать нельзя; он говорил, что обязан ей жизнью, а своим величием ее добрым услугам; что ему больше дало проворство кошки, чем все труды отца, и теперь она может распоряжаться им и его имением как ей угодно; он клялся ей, что, когда она умрет (но пусть непременно живет до ста лет и больше!), он набальзамирует ее и положит в ларец из золота и хрусталя прямо у себя в комнате, чтобы вечно иметь перед глазами ее памятник.

Послушала кошка его излияния и восхваления и, не прошло и трех дней, как, притворившись мертвой, растянулась в саду. Увидев это, жена Кальюзо закричала: «Муженек, случилось великое несчастье! Кошка умерла!» «И пусть с собой все беды унесет, — ответил Кальюзо. — Лучше пусть она, чем мы». «Что же теперь с ней делать?» — спрашивает жена. А он в ответ: «Возьми за лапу да выкинь со двора!»

Услыхала кошка про столь добрую награду, которой и вообразить не могла, и говорит: «Это твое «gran merze»[194] за вшей, что я у тебя со спины собирала? Это твои «тысячи благодарностей за тряпье, что я с тебя сняла, чтобы в шелк облачить? Это мне от тебя взамен того, что я одела тебя с королевского плеча и накормила, когда ты был голодным и нищим оборванцем? Когда ты ходил в лохмотьях, всеми презираемый, грязный, босой? Вот как тому бывает, кто морду ослу умывает! Пусть же проклято будет все то, что я для тебя сделала, ибо не был ты достоин, чтобы тебе это в рот совали. О сколь прекрасный ларец из золота ты мне приготовил, сколь добрым погребением меня почтил! Иди, кошка, служи, трудись, не жалей себя, чтобы потом тебе так отплатили! Горе тому, кто ставит котел на огонь надежд другого! Правду сказал философ: кто ослом уснет, ослом и проснется! И подлинно, что кто больше делает, меньшего ожидает. Но горькой судьбиной и жалостным словом приманишь и мудрого, и простого».

Говоря так и горестно качая головой, кошка выбежала из дома. И сколько ни звал ее Кальюзо, сколько ни пытался униженно к ней подольститься, уже ничем невозможно было ее вернуть. Не поворачивая головы, бежала она и приговаривала:

избави Боже от богатого, что обеднеет,

и от убогого, когда разбогатеет.

Король Старца Лонга[195] отдает дочь замуж за змея и, обнаружив, что под змеем скрывается красивый молодой человек, сжигает его змеиную кожу. Тот, пытаясь разбить окно, чтобы бежать, разбивает себе голову, так что не находится средства к его исцелению. Дочь короля покидает родительский дом и, узнав от лисы тайное лекарство для возлюбленного, хитростью убивает лису. Кровью лисы и некоторых птиц она исцеляет раны юноши, который оказывается королевским сыном, а он после этого становится ее мужем

Все безмерно сочувствовали бедной кошке, видя, как дурно ей отплатили за добро; хотя, впрочем, как кто-то заметил, она могла бы утешиться тем, что в своем горе не одинока; ибо неблагодарность сегодня так же прижилась между нами, как французская болезнь или грипп. Сколько угодно таких людей, что сделали и переделали тысячу дел, извели все имение и самую жизнь свою пустили под откос, служа какому-нибудь неблагодарному отродью, а взамен получили не золотой ларец, но лавку в богадельне и погребение за казенный счет. Наконец, видя, что приготовилась говорить Поппа, все примолкли, и она начала рассказ:

Всегда наступает на грабли тот, кто слишком любит совать нос в чужие дела; это сбылось и с королем Старца Лонга, который, не в добрый час сунув нос, куда не просили, запутал ровный шов жизни своей дочери и чуть не погубил зятя.

Итак, рассказывают, что была некогда одна деревенская женщина, которая мечтала иметь сына; и мечтала она об этом больше, чем тяжущийся в суде мечтает о благоприятном приговоре, чем больной в жару — о стакане прохладной воды, чем хозяин постоялого двора — о караване с егерской стражей[196]. Но хоть ее супруг только и знал мотыжить ее грядку каждый божий день, забеременеть ей все никак не удавалось. И вот пошел как-то этот бедняга в горы набрать хвороста, а дома, развернув вязанку, обнаружил между хворостинами маленькую красивую змейку. Увидев ее, Сапателла (так звали жену) испустила глубокий вздох и сказала: «Вот, даже и змеи имеют змеенышей; одна я родилась на свет мыкать горе с этим мазилой вместо мужа, который, даром что огородник, не умеет и подвоя сделать». На ее слова змейка ответила: «Ну, раз уж не можешь ты иметь детей, возьми меня вместо сына. И доброе дело сделаешь, и я любить тебя буду больше матушки родной».