Но когда он поведал о своем намерении дочери, она разгневалась и закричала так, что Небо лучше меня расскажет об этом. Тогда король, разъяренный, сказал ей: «Эй, понизь-ка голос, а язык свой засунь себе в задницу. В этот вечер мы завяжем с тобой брачный узел; а если нет, то самым большим куском, который от тебя останется, будет ухо!»

Прециоза, услыхав об этом решении, закрылась в комнате, где стала оплакивать свою горькую участь, вырывая на себе волосы. И когда она так скорбела и плакала, пришла старуха, что обычно приносила ей белила для лица. Найдя ее душу больше на том свете, чем на этом, и узнав о причине ее скорби, старуха сказала ей: «Ободрись, дочка, и не теряй надежды, ибо есть средство от любой беды, кроме Смерти. Послушай же: когда твой отец, этот старый осел, нынче вечером попытается сыграть роль молодого жеребца, ты положи этот стручок себе в рот, и тут же обернешься медведицей и убежишь, ибо он от страха не сможет тебе помешать. Беги прямо в лес, где Небо приберегло для тебя добрую долю. А когда ты захочешь выглядеть женщиной, — какой ты остаешься и будешь всегда, — вынимай стручок изо рта, и будешь такая, как до сих пор была».

Прециоза обняла старуху, велела отмерить ей хорошую меру муки и наложить кусков ветчины и сала и проводила ее. А когда Солнце, как неудачливая проститутка, начало переходить из одного квартала в другой, — король, призвав музыкантов и пригласив вассалов, устроил великий праздник. Проплясав пять или шесть часов, он усадил гостей за столы, а потом, наевшись сверх меры, пошел в опочивальню. И когда призвал невесту, чтобы она принесла ему тетрадь для записи выплат по любовным счетам, Прециоза, вложив стручок в рот, превратилась в медведицу и с ревом пошла прямо на него. Устрашенный этим дивом, король зарылся среди тюфяков и матрасов, откуда до самого утра не решился высунуть нос.

Тем временем Прециоза покинула дворец и направилась в лес — где тени заключили договор о монополии, чтобы в течение двадцати четырех часов противодействовать Солнцу, — где пребывала в мирных беседах с другими животными, пока не приехал в те места на охоту сын короля страны Аква Корренте[204], который, увидев эту медведицу, чуть не умер от страха. Но, обнаружив, что огромное животное, сворачиваясь калачиком и виляя хвостиком, так и кружит вокруг него, он осмелел и, приласкав ее, стал говорить ей: «Лежать, лежать; смирно, смирно». Из лесу он привел ее к себе домой, где приказал слугам, чтобы они заботились о ней как о нем самом, и поселил ее в саду рядом с королевским дворцом, чтобы наблюдать за ней из окна, когда ему захочется.

И однажды, когда никого другого дома не было и принц остался один, он подошел к окну поглядеть на медведицу и увидел, что Прециоза, желая привести в порядок прическу, вынула стручок изо рта и расчесывает свои золотые косы. Узрев эту невероятную красоту, принц, вне себя от изумления, бросился вниз по лестнице и побежал в сад. Но Прециоза, избегая засады, положила стручок в рот и опять обернулась медведицей.

Принц, когда он сбежал вниз и не нашел того, что видел сверху, остался поражен этим обманом до такой степени, что впал в тяжкую меланхолию и в следующие четыре дня совсем разболелся, повторяя непрестанно: «Медведица, медведица моя!»

Его матушка, слыша эти жалобные зовы, подумала, что медведица причинила ему какое-то зло, и велела, чтобы ее убили. Но слуги, которых восхищало, до чего медведица ручная и ласковая (ибо она внушала любовь даже камням на дороге), пожалели ее убивать, но отпустили ее в лес, а королеве отчитались, что медведицы больше нет.

Когда принц узнал об этом, он стал творить невообразимые дела и готов был слуг изрубить на куски; но, узнав от них, как было дело, вскочил на коня — и не помня себя искал и кружил по лесам, пока наконец не встретил медведицу. Теперь, приведя ее обратно, он поселил ее уже не в саду, а в доме и при этом говорил ей: «О прекрасный королевский кусочек, укрывшийся под звериной шкурой! О свеча любви, стоящая закрытой в меховом фонаре! Зачем ты играешь со мною в прятки, видя, как я сгораю и исчезаю волосок за волоском! Я умираю — истощенный, изнуренный, опустошенный твоей красотой, и ты видишь сама, что от меня осталась едва ли треть, как от перекипевшего вина, что от меня остались одни кожа да кости, что не спадающий жар к моим венам словно двойной ниткой пришит! Подними же занавес этой зловонной шкуры и позволь увидеть изящество твоей красоты; сними, сними ветки с этой корзинки и позволь мне любоваться этими прекрасными плодами; подыми этот полог и дай моим очам проникнуть к видению пышных чудес! Да кто же заточил в темницу из шерсти столь блестящее создание! Кто замкнул в ларце этой шкуры столь прекрасное сокровище! Дай же мне увидеть это диво грации и возьми в уплату все мои желания, о счастье мое, ибо только медвежье сало способно исцелить мои истерзанные нервы!»

Сказав и повторив это много раз и видя, что бросает слова на ветер, принц снова слег в постель и столь тяжко занемог, что врачи делали уже самые дурные прогнозы. А королева, не имея на свете иной радости, кроме сына, сидела у его постели и приговаривала: «Сыночек мой, и откуда пришла на тебя такая беда? И что за печаль тебя одолела? Ты молод, любим, велик, богат; чего тебе еще не хватает, сыночек мой? Не скрывай это от меня, ибо, как говорят, «стыдливый бедняк с пустой чашкой останется». Хочешь жениться — выбери жену, и я дам тебе задаток: ты бери, а я заплачу. Не видишь разве, что твоя болезнь — моя болезнь? У тебя бьется пульс, а у меня сердце рвется; у тебя в крови жар, а я с ума схожу, не имея иной поддержки моей старости, кроме тебя. Стань же вновь весел, чтобы снова обрадовать мое сердце и не видеть разрушенным твое королевство, разоренным твой дом и убитой горем твою маму!»

Принц отвечал на ее слова: «Ничто не утешит меня, как только видеть эту медведицу. Поэтому, если хотите снова увидеть меня здоровым, позвольте ей жить в моей комнате; и я не хочу, чтобы кто-то другой, кроме нее, заботился обо мне, застилал постель и готовил мне пищу! Но, получив это удовольствие, я, несомненно, в четыре счета стану здоров».

Матушка, хоть ей и показалось безумным, что медведица будет служить вместо повара и постельничего, и она даже заподозрила, что сын бредит, но все же, чтобы ему угодить, велела ее привести. И та, подойдя к постели принца, подняла лапу и пощупала пульс больного, чем привела в ужас королеву, уверенную, что она вот-вот оторвет ему нос. А когда принц сказал медведице: «Лапушка моя, хочешь ли ты готовить для меня еду, кормить меня и ухаживать за мной?» — она склонила голову, показывая, что согласна. Тогда матушка велела принести кур, зажечь камин в комнате и поставить воду на огонь. И медведица, взяв курицу, со знанием дела ее опалила, ощипала, разделила на куски, часть насадила на вертел, а из другой части сделала великолепное жаркое, так что принц, который уже не в силах был и сахар сосать, вскочил и принялся уплетать, облизывая пальцы. А когда закончил с едой, медведица подала ему пить с таким изяществом, что королева была готова ее расцеловать.

Потом, пока принца осматривали врачи, медведица проворно перестелила ему постель, поспешила в сад, собрала красивый букет роз и цветущих апельсиновых ветвей и разбросала по комнате лепестки. Тут королева до конца признала, что эта медведица доброй казны стоит и что принц был тысячу раз прав, что так ее полюбил.